How are you today?

Audience: Fine.

What’s the date?

Audience: Nine July.

Аудитория: Отлично.

Nine July. Nine July AD 14.

Какое сегодня число?

All right. Now, what are you weakest in?

Аудитория: 9 июля.

Female voice: Auditing.

9 июля. 9 июля 14 года эры Дианетики. Хорошо. Ну, в чем вы слабее всего?

Auditing. Yeah. Frankly, I haven’t anything to talk to you about because you’re all doing so well. It’s I who am lagging, you see? But I’ve given you quite a few lectures about study and how to get through it and how to do this and how to do that and there’s very little that can be added to what I have told you, but I better add that very little.

Женский голос: Во всем на свете.

In trying to – in trying to assimilate a piece of information, these are the points to watch and these are the points that trip you. Nomenclature.

Одитинг. Да-а.

Nomenclature: what does a word mean? And that’s what trips you basically, because then you cannot read a sentence with that word in it and know what the sentence says. So nomenclature is a major stumbling block in any study.

Честно говоря, мне не следует ничего вам рассказывать, потому что вы все очень хорошо работаете. Это я отстаю от вас. Но я прочитал вам всего несколько лекций об обучении и о том, как через него пройти, и как делать то, и как делать это, и очень немного можно прибавить к тому, что я вам уже сказал, но я все-таки добавлю – очень немного.

Now, there are no vast, well worked-up glossaries in Scientology, but there is a glossary on Class VI material, and part of nomenclature is the recognition of what the definition is. It’s one thing just to have the definition and it’s another thing to have an idea of what the definition means.

При попытке усвоить какой-то объем информации, есть моменты, которые надо уметь замечать, моменты, которые могут поставить вам подножку.

Now, you get yourself a thing like a GPM. All right, let’s take that as nomenclature. „GPM“ means Goals Problem Mass. Unless you combine such a thing with an observation and work on the clay table, and so forth, even the nomenclature is relatively meaningless. It is a thing, in other words. There is something called a GPM. It’s not an idea. It is a GPM. Now, there are – there’s one or two pcs around (not necessarily in the course) who are stumbling all over the place on a GPM, because they are in disagreement with that piece of nomenclature. And they are saying, „Well, it doesn’t have mass, it’s just Ron’s idea that it has mass, see, and it doesn’t have mass. So therefore, of course, there is no such thing as a GPM.“

Терминология. Номенклатура. Что значит это слово? И это то, на чем вы спотыкаетесь прежде всего, потому что в этом случае вы не можете прочитать предложение, в котором это слово встречается, и узнать, что говорится в этом предложении. Таким образом, терминология есть главный камень преткновения в любом обучении.

Well now, trying to audit somebody on something of which there is no such thing as, is just a little bit difficult. Now, if you’re running GPMs correctly, the mass simply expresses itself as heat and pressure. It does not express itself as a visio. You never see it unless you’ve made a mistake. When you’ve made a mistake you’ll see it. You get an end word in the wrong situation and you can see this long parade of mass going out there. Well, there must be something wrong with it to see the mass.

Часть знания терминологии есть узнавание того, что означает то или иное определение. Одно дело просто иметь определение, и другое – понимать, что оно означает.

So here is the oddity about this – the GPM. It’s true it’s a goalsmatched items, one against the other, and very matched and held in midair, from which it gets problem, although that isn’t too good a word because „problem“ is an end word also and „mass“ is also an end word. So, that nomenclature is adapted to the subject at a time when not all is known about it, so it can be described and worked with, don’t you see?

Теперь двинемся чуть дальше, и обнаружим, что, возможно, могла бы существовать лучшая терминология, но в настоящий момент все знают эту терминологию как “эту”, и получится совершенная катастрофа, если вы возьмете и поменяете ее, и мы не сможем больше обращаться к ней как к общеизвестной среди нас.

Now, we move on a little bit further and we find out there probably could have been better nomenclature, but by this time everybody knows this as a „this“ and you would get a total catastrophe if you went and shifted the thing, and we can’t go on referring to it as „the thing.“ So we go on calling it a GPM. Well now, of course, GPM means „Goals Problem Mass,“ but that’s not important. It’s not important what the „G“ means or the „P“ means or the „M“ means. This is a symbol that stands for something. Well, what is this thing So, if you’re simply content to say, „Well, a GPM is a thing and it has this form and construction,“ and work with it on a clay table, all of a sudden you begin to understand what it is.

Вот вы сейчас в небывалой – небывалой стране, которая никогда не была исследована. Нет языка, который адекватно представил бы части ума. Если вы используете любую терминологию из тех, которые использует психиатр, то вы не поймете, чем вы занимаетесь. У вас просто не будет путеводной нити в том, чем вы занимаетесь, потому что его взгляд уже слишком устарел. И когда он использует то или иное слово для описания чего-то, и если мы затем тоже используем его, у людей могут возникнуть какие-нибудь скрытые ассоциации, связанные с этим словом, ведущие в совершенно неверную зону или область, и могут заставить кого-то думать, что он знает, о чем вы говорите, тогда как он не уловит даже нити вашего разговора. Так ваша терминология пересечется с терминологией какой-то другой сферы, означающей что-то еще.

Now, you’re in a never – never land that has never been explored. There is no language to adequately represent any of these parts of the mind. If you used any terminology that is used by the psychiatrist, you don’t know what you’re getting into. You, frankly, have no clue what you’re getting into because he’s way-out, man. And when he uses a word to describe something, there may be innuendoes in relationship to that word that would, if we then used it, would impart a totally incorrect zone or area and would make somebody think he knew what you were talking about, when you hadn’t a – he hadn’t a clue what you were talking about. So, you’ve crossed up your terminology with some other field that meant something else.

Почему не нужно их перемешивать? У нее иное назначение, чем у другой сферы, иная цель, иные принципы действия. Например, их назначение – делать людей спокойными – это дает вам представление, насколько они различаются. Вы ведь чуть ли не расстраиваетесь, когда видите слишком спокойного преклира. Его идея лечения основана на одном общем положении: люди – это животные, которые одновременно вылезли из моря аммонитов *Аммониты -подкласс вымерших головоногих моллюсков, населявших моря Земли начиная с девонского и до мелового палеонтологических периодов., и он не хочет знать о них ничего больше; а все мышление совершается только мозгом, и так далее.

Well, the reason you can’t cross it up: it has a different purpose – that other field – it has a different target and it has an entirely different basis of operation. Their – well, their purpose is to make people quiet, to give you how wildly different this is. You want to get upset when you see a very quiet pc, man. His idea of treatment is based on the common denominator, as far as he’s concerned, that men are animals that rose spontaneously from a sea of ammonia and he wots not of and all thinking is done by the brain, and so forth.

Таким образом, это – совершенно иная зона или область, к тому же, не дающая результата, и следовательно, нам не надо обращать на нее внимания. Нам неважно, как громко кто-то бьет в барабан и говорит: “Это – авторитет”.Авторитетны те, кто способен получить результат, вот кто авторитетен. Художник – это тот, кто может написать картину. А “авторитет в живописи” – это в переводе с гассан-абдурахманского означает “кого-нибудь, кто может критиковать живопись”. Но кто угодно может критиковать живопись, я думаю, тогда уж любого ребенка можно назвать авторитетом в живописи. То есть, это не выдерживает критического рассмотрения.

So, this is a different – completely different – zone or area. And it has not produced results, so we needn’t pay any attention to it. We don’t care how loudly somebody beats the drum and says, „This is authority.“ Those people are the authorities who can get the results and those are the authorities. A painter is somebody who can paint a picture. An „authority on painting“ has been Hobson-Jobsoned over into somebody who can criticize a picture. Well, anybody can criticize a picture, so I guess any child, then, is an authority on painting. So that the thing doesn’t hold up when you take it from a critical viewpoint, you see?

Нет, авторитетом в том или ином деле является человек, который может его делать. Но люди, находясь в апатии и в неудаче *Неудача: 1. В 0,0 по шкале тонов у нас неудача. Это эмоция. Она совсем чуть-чуть ниже апатии. Это обнаружение человека, что он потерпел неудачу. (5904К08) 2. Когда человек думает, что он завершил цикл действия, но внезапно ему наглядно демонстрируется, что цикл не был завершен. (5312КМ22) 3. Неспособность справиться с тем, что началось после решения действовать в данном направлении. (ФДК 5) , вытесненные с разнообразных линий и направлений, на которых они оказались не способны сделать что-либо, выбрали авторитетами в различных предметах тех, кто не может делать в них ничего. Вот так ваши дела могут оказаться перечеркнутыми теми областями, которые не состоялись, и так можно было бы ввести элемент неудачи в Саентологию.

No, an authority is the fellow who can do it. And the world in apathy and failure, driving out in various lines and directions where they have been unable to do anything, have elected authorities on subjects that can’t do them. So, therefore you would become all crossed up with fields that have failed. And that would enter, all by itself, an ingredient of failure into Scientology.

Итак, мы должны оставить их технологию в покое. Мы совершенно должны оставить в покое их терминологию. Мы не можем говорить об “идах *Ид - одно из ключевых понятий психоанализа, обозначение “темной, непостижимой части личности”. Произведено от латинского местоимения “это” или “оно”.”и “эгах *Эго - одно из ключевых понятий психоанализа, обозначение той части личности, которая сознательна по отношению к окружению человека и способна приспосабливать его к окружению. По-латыни означает “я”.”. Мы не можем на самом деле говорить о “подсознательном”.

So, we have to leave their technology alone. We have to leave their nomenclature strictly alone. We cannot talk about „ids“ and „egos.“ We can’t really talk about the unconscious – which, by the way, is another end word in GPMs.

Другими словами, мы не можем обсуждать то, что мы делаем, в терминах того, что делают они, потому что они – ничего не сделали, и мы немедленно войдем с ними в долю и в любом случае окажемся в очень скверной форме. Но нам придется как-то назвать нашу технологию, чтобы передавать смысл. И мы – это люди, которые могут получить результаты в области ума, и, следовательно, мы – авторитеты. И, следовательно, мы не должны обращать внимание на кого бы то ни было еще, кто сам поместил себя в авторитеты; потому что любой буйный сумасшедший может выбежать вон там на перекресток и сказать: “Я знаю все о винограде”. И: “Я величайший в мире авторитет по винограду”. Любой буйный сумасшедший может сделать это. Он просто будет орать: “Я величайший в мире авторитет по винограду”.

We can’t discuss, in other words, what we are doing in terms of what they were doing, because they didn’t do anything. And we would immediately come a cropper and we would be in very bad shape indeed. So we have to have technology named in a certain way as to convey a meaning. And we are the people who can get results in the field of the mind, so therefore we are the authorities.

Ну, он может найти еще нескольких сумасшедших, которые станут вокруг говорить: “Ты величайший в мире специалист по винограду”.

So therefore, we don’t have to pay any attention to anybody else who sets himself up an authority, because any raving madman could go down here at the crossroads and say, „I know all about grapes,“ see? „I am the world’s greatest authority on grapes.“ And any raving madman could do this, you see? He could just go on screaming, „I am the world’s greatest authority on grapes!“

Никто и не подумает задать этому сумасшедшему вопрос: “А вы ели когда-нибудь виноград, видели виноград, выращивали виноград, делали что-нибудь с виноградом?” – и конечно, если бы он ответил, это были бы сплошные “Нет”, и тогда, конечно, стало бы совершенно ясно, что он – буйный сумасшедший.

Well, he could get a few other madmen who would come around and say, „You’re the world’s greatest authority on grapes.“

А этот психиатр? Он никогда не видел сознания, никогда его не создавал, не изменял, он никогда не получал никаких результатов в этой конкретной области – единственное, чем он может похвастать, это то, что он несколько разрушителен по отношению к личности – а он орет, что он авторитет, и следовательно, так или иначе, вы должны позаимствовать его терминологию.

Nobody ever would think of asking this madman, perhaps, the question, „Have you ever eaten a grape, seen a grape, raised a grape, or done anything with a grape?“ and of course, if the answers were all „No“ to those questions, then of course, it would be quite obvious that he was a raving madman.

Любой из вас, рано или поздно, может влезть на кочку на каком-нибудь перекрестке и кричать: “Почему вы не пользуетесь стандартной терминологией?”

And that’s the psychiatrist, you see? He has never seen a mind, he never created one, he never changed one and he never brought about any results in this particular field. And the only thing he can brag about is being a bit destructive on the subject. And he’s screaming that he’s an authority, so therefore, somehow or another, you should borrow his nomenclature.

Ну, ответ на это – “Чьей стандартной терминологией?” Она должна быть терминологией человека, который способен добиться результата, прежде чем ее вообще можно будет назвать терминологией.

Now, any one of you, sooner or later, is going to run into this down at some crossroads, „Why don’t you use standard terminology?“

Так что люди не очень хорошо разобрались в этой специфической области, и даже извратили ее тем, что предоставили нормировать терминологию данной области людям, которые ничего об этом не знают. Это самое безумное извращение, какое только могло присниться. Там не только нет терминологии, там есть огромное количество ошибочной терминологии. Эта терминология ложна, и вы ступаете на путь, который приведет вас к неприятностям. Кто-нибудь скажет вам рано или поздно: “Почему вы не используете стандартную терминологию, почему вы не делаете то и не делаете это?”

Well, the answer to it is, „Whose standard terminology?“ It would have to be the terminology of a person who could produce a result, before it could be said to be even terminology.

Ну, мой отпор в таких случаях, конечно, всегда очень свиреп. Когда кто-нибудь начинает со мной такие дела, я ни на секунду не думаю, что они стараются помочь. Я никогда не совершаю этой ошибки, поэтому я просто режу их на кусочки и подаю на обед. И именно в такой ситуации я могу ответить: “Ну, а почему вы не выработали ничего, что можно использовать?”

So man has had not much understanding of this particular field and has even gone into an inversion, where he has elected to have the nomenclature of the field standardized by people who know nothing about it. Now, that’s a wildest inversion that anybody could ever dream of Not only is there no terminology, but there is a great deal of false terminology. That terminology is false. And you start to lead down that line, you’re going to be in trouble. Somebody’s going to say to you sooner or later, „Why don’t you use standard nomenclature, why don’t you do this and why don’t you do that?“

И вот стоит такой доктор Портняжкин: “Ну, почему вы не используете стандартной терминологии, чтобы вас можно было понять?”

Well, my rebuttal on it, of course, is always very savage. When somebody starts in on me like this, I have no idea that they’re trying to be helpful. I never make that mistake, so I just cut them up and serve them for dinner. And it’s something on this particular – particular line, I would answer, „Well, why haven’t you developed anything that could be used?“

“А вы какого черта ее не изобрели?”

So Doctor Spinbin is standing there, „Well, why don’t you use standard terminology so that somebody can understand you?“

“Что вы имеете в виду?”

„Why the hell haven’t you invented any?“

“Почему вы ничего не знаете о разуме? Почему вы болтаетесь тут, когда вы такой мошенник?”

„What do you mean?“

“Вы что! У меня ученая степень!”

„Well, why don’t you know something about the mind? What do you stand around being such a fake for?“

“Я знаю. Эти степени ничего не значат. Выпустите одного из своих пациентов из тех комнат, в которых вы их держите. Выведите его оттуда и исцелите его. Я хочу это видеть!”

„Well, really! I have a degree!“ „I know that. That degree doesn’t mean anything. Take one of these patients out of one of these rooms that you’ve got down here. Bring him out here and heal him. I want to see it!“

“Да, но так дела не делаются”.

„Well, you can’t do anything like that.“

“Значит, вы мошенник! И идите к черту!”

„Therefore you’re a fake. To hell with you!“

Вот так я представляю вежливую беседу с одним из этих парней. Терпеть не могу мошенников; и интересно, что единственная грязь, которую они могут в нас кинуть, это то, что мошенники каким-то образом – мы. “Свершивший проступок или утаивание всех громче обвиняет” – переписанный Шекспир.

This is my idea of a polite conversation with one of those guys. I hate fakes. And it’s interesting that the only mud they can throw at us is that we’re somehow fakes. See, „The overt doth speak loudly in accusation.“ Shakespeare rewritten.

Ну затем, у вас неизбежно будут трудности с терминологией, с номенклатурой. У меня тоже были трудности с нею, не думайте, что не было. В каком сне можно увидеть слово для описания того, что может быть найдено, может быть исследовано и что существует, которое не противоречило бы номенклатуре каких-нибудь других, потерпевших неудачу школ? Как мне войти в этот круг? О, мы, вероятно, могли бы сделать это все гораздо лучше, но часть этой проблемы – вы. Вы усвоили несколько линий и начали использовать их в вашем повседневном общении, и я бы сделал последнее дело, если бы отнял их у вас и сказал: “Ну, на самом деле лучше называть это так-то и так-то. Та скромная Саентологическая терминология, которую вы знаете, – мертва, ее больше не существует. Мы намерены заменить ее свежепридуманной терминологией”, – и вы бы огорчились, правильно?

Now, therefore you can’t help but have trouble with terminology-nomenclature. I’ve had trouble with it, don’t think I haven’t. How do I dream up some word that will describe something, that can be found, can be examined and does exist, that will not conflict with some other school of nomenclature, which has failed? How do I move into that perimeter? Oh, we could probably do a much better job, but part of the trouble is you.

Таким образом, использование терминологии связано с фактором эволюции. Мы не просто развили ее, а потом термины качаются себе потихоньку из стороны в сторону в своих значениях при каждом отдельном случае, но – нет, они затем входят в использование и фиксируются на печатной странице. Термины попадают в бюллетени и в ваши сертификаты, и так далее. Когда Сертифицированному Одитору Хаббарда выдается сертификат, предполагается, что он знает, что такое реактивный ум. Великолепно. А на следующий день мы собираемся назвать это как-то еще; мы немедленно стираем часть его образования, не так ли? И мы затрудняем его общение с теми, кто прошел подготовку позднее. Если мы хотим диссонанса, что ж, мы можем получить пространную какофонию, если начнем разбивать по частям терминологию, которую мы сами разработали, и поэтому нам нужно беречь и охранять разработанную нами терминологию. И, следовательно, когда мы больше узнаем о нашем предмете, слово может стать нереальным, но мы по-прежнему будем его использовать.

You accept certain lines and start using them in your common communication and then the last thing in the world that I could do is pull them away from you and say, „Well, actually a better word is so-and-so, what little Scientology terminology you know, is now dead and nonexistent. We’re going to substitute a brand-new terminology,“ and you would be upset. Right?

Поэтому единственное, что мы можем сделать на самом деле, это выбрать, как назвать наиболее важные составляющие ума, и сохранять эту терминологию настолько стандартной, насколько возможно. Прежде всего, попытаемся развить ее умно, так, чтобы она не вступала в конфликт и не приводила к непониманию в уже существующей деятельности, затем нужно ввести ее в действие как нормативный образец, и затем уже – не изменять ее на каждом шагу каждый раз, как только все выучат, что означают эти термины.

So, terminology has to deal with this factor of evolution in use. We not only have evolved it and they’ve wobbled a little bit on their meanings occasionally, but then they get into use and they get fixed on the printed page. They get into bulletins and they get into your certificates, and so forth. Certify an HCA, well, he’s supposed to know what a reactive mind is. Great.

То есть, существует определенная необходимость поддерживать постоянство в номенклатуре и терминологии. Лексикон Саентологии состоит примерно из 472 главных слов, это довольно небольшой технический словарь. Медицинский словарь содержит что-то от двадцати до сорока тысяч – такого порядка – очень узкоспециальных слов, которые ничего не обозначают.

So the next day we’re going to call it something else; we’ve immediately wiped out part of his education, haven’t we? And we’ve made it hard for him to communicate with anybody who is trained later. If we want dissonance, why, we’re going to get it in a very large cacophony if we go knocking apart the terminology we have developed. So we have to safeguard the terminology we’ve developed. So therefore, when we learn more about the subject, you see, the word may become unreal, but we’re still using it.

Итак, ваша задача в изучении “саентологизмов” не так уж велика, не так уж объемна по сравнению с другими техническими областями.

So, the only thing we can do is actually elect those things which are the most important in the mind and keep that terminology as standard as possible. First try to evolve it as cleverly as possible, so that it won’t conflict – first try to evolve it cleverly, so it won’t conflict and bring about a misunderstanding in some older activity. And then we’ve got to carry it forward as a standardized item and then not go changing it all over the place just about the time everybody learns what it is. So, there’s a certain necessity here to maintain a constant on nomenclature and terminology. And the word „GPM“ will never, never be changed. It’s in too much, too long, too often, don’t you see? And even though „Goals“ – end word; „Problem“ – end word; „Mass“ – end word. But it becomes just „GPM.“ Well, it could become „XYZ“ – it wouldn’t matter much.

Далее, вы можете жаловаться на терминологию любой технической сферы, и эта терминология очень часто будет даже в пять раз глупее, если смотреть на это под таким углом, как: “Саентологию невозможно применить”. Некоторые из этих специализированных областей просто удивительны. Но если у вас есть склонность к этому, если у вас есть сноровка в этом, и если вас забавляет номенклатура, терминология и профессиональный жаргон этих областей, вы могли бы здорово развлечься какой-нибудь из них.

Now, another responsibility is not develop too many of them, not to – not to go whole hog on the subject, not to try to name everything in sight some new peculiar name that nobody would ever get around the end of. The vocabulary of Scientology is probably about 472 major words, which is a small enough technical vocabulary. The medical vocabulary is something on the order of 20 to 40 thousand, somewhere in that range – of very peculiar words that don’t mean a thing.

Не так давно я был у приятелей из циркового мира. Ну, к счастью, я немножко знаю цирковую терминологию, но с точки зрения американского цирка, и я не знаю, подходит ли это для английского циркового мира.

So, your task in learning „Scientologese“ is relatively short, relatively brief compared to other technical fields.

Сейчас я покажу вам высший класс в терминологиях. Все они “снобистские”, эти языки – все снобистские, включая Саентологию, понимаете? Парень, вышедший из класса Сертифицированных Одиторов Хаббарда, выдает пару слов; два-три человека понимают, о чем он говорит, и так далее, и они вась-вась вместе, так? Это как пройти в масонскую ложу, сказав пароль. Всякие прочие стоят рядом с отвисшими челюстями и слушают разговор верховной элиты. Да, до такой степени это доходит. Кто-то обладает высшим пониманием. Но это знаковая система, и на самом деле я не смог бы изъять это из употребления, даже если бы хотел. Если бы я не изобрел этого, это сделали бы вы.

Now, you could complain about any technical field on the subject of its nomenclature and its nomenclature is just, very often, five times as silly, if you look at it that way, as Scientology is inapplicable. Some of these specialized fields are really marvelous. But if you have a bent for it, if you have a knack for it and are amused by these nomenclatures and terminologies and special languages, you might say, you can have a lot of fun with some of these.

В цирковом мире, если вы используете карнавал – карнавал, видите ли, это весьма бедненько. Для цирка, карнавал – это почти ниже всякого презрения. Эти вещи очень прочно зафиксированы в социальных слоях, так что не смей использовать карнавальную терминологию, в которой я знаю около четырех или пяти сотен слов карнавального языка. Вы не смеете использовать их в отношении тех же самых, идентичных предметов и действий в цирковом мире. А цирковой мир располагает, быть может, семью-восемью сотнями, тысячей слов для тех же самых вещей. Вы видите одну и ту же вещь, но вы обсуждаете ее либо на верхненемецком *На верхненемецком языке говорят и пишут в центральной и южной части Германии. – либо на нижнефранцузском языках. Так что вам приходится быть очень осторожными с некоторыми из таких вещей.

I know I recently have been hobnobbing in the world of the circus. Well, fortunately I know a little of the circus terminology, but from an American circus viewpoint. And I don’t know that this holds good in the English circus, you see? Well, you daren’t use – I’ll show you now the upper class of terminologies.

И совсем иначе вы будете говорить с настоящим органистом – это из мира музыки. Вы можете говорить с великим пианистом и с таким же, как он, благоговением произносить слово Стейнвэй *Стейнвэй - большое пианино, высоко ценимое знатоками, фирмы “Стейнвэй и сыновья”, Нью Йорк.'', с тем трепетом, с которым он говорит о своем инструменте, с которым он говорит о своих партитурах. Вы можете поговорить с ним; он играет сноба в своем длиннохвостом фраке, со своими плывущими жестами и позициями рук на клавиатуре, и всякими такими вещами. Вы узнаете в этом парне того, кем он является. Он – классический пианист, исполнитель классической фортепианной музыки.

They’re all „snob“: These languages are all snob languages, including Scientology, see? The boy that comes out of his HCA class, you see, and he throws off a couple of words; there’s two or three who understand what he’s talking about, and so forth, and they chin-chin together, see? They – it’s like the „lodge“ has just passed the password, see? Other people stand around with their jaws dropped and say they are listening to the upper elite. Well, to that degree they are, you see? Somebody has a superior understanding. But this is a signal system and actually, I couldn’t take that away from the subject if I had to. If I didn’t invent it, you would.

У него достаточно ошеломляющая терминология. Если бы он начал в непосредственной близости от вас беседовать с дирижером симфонического оркестра, вы попали бы под лавину. Кто бы мог подумать, что может существовать столько музыкальных терминов из итальянского или немецкого, и какого угодно еще. А в симфоническом оркестре это может быть, честно говоря, просто выше всякого человеческого разумения. Можно только сказать: “Господи, вы только послушайте”.

Give you – in the circus world if you use carnival – the carnival, you see, is pretty downscale. To the circus, a carnival is almost beneath contempt. These things are quite definitely fixed on the social strata. So you daren’t use carnival terminology, of which I know of about four or five hundred words in carnivalese. You daren’t use that in referring to the same identical objects and actions in the circus world and the circus world has maybe seven-eight hundred, a thousand words, you see, for these same things. It’s – you’ve seen the same thing, there, you run into it in Low Dutch and High Dutch, in languages and so on.

Но в области органа все совсем наоборот. Прежде всего, орган – это инструмент, который не пианино. Орган – ударный *Ударные музыкальные инструменты: объединяются по способу звукоизвлечения - удару. Источником звука служит твердый корпус, мембрана или струна. Различаются инструменты с определенной (колокольчики, ксилофоны) и неопределенной (барабаны, бубны, кастаньеты) высотой звука. инструмент только до той степени, до какой вы ударяете по клавише, но, кроме этого, вы можете извлечь из него музыку. Вот пианино, конечно, только и единственно ударный инструмент. Это в соответствии с современной классификацией, понимаете ли. Его классифицируют как ударный инструмент.

So you have to be very careful about some of these. But quite the reverse, you can tell a real organist – this is in the world of music. You can tell a great concert pianist by the awe with which he speaks the word „Steinway“ and with which he speaks of his instrument and with which he speaks of his scores and so on. You can tell him. He acts the part of a snob in his longtailed coat and his flowing gestures and his poseurs with his hands over the keyboard and all that sort of thing. You know this boy for what he is, you see? He is a classical pianist, a classical concert pianist.

Ну, это очень замысловатый ударный инструмент, и с ним нужно быть очень большим виртуозом. Допустим, вы можете переключить регистр органа и получить такой же звук, как у пианино. Вы можете заставить его звучать, как почти все на свете, даже как клавесин. Я недавно подружился с профессиональными органистами, настоящими профи; знаете, театральные органисты, цирковые органисты, такие ребята. У меня волосы дыбом стали. Эти ребята в своем деле держатся так же высоко, как концертные пианисты в своем, фактически, даже чуть выше. Потому что есть возможность расти – вы становитесь, как Вишну *Вишну - индуистский бог. Изображался многоруким., когда начинаете играть на органе. С восемью руками! Но их терминология может совершенно сбить вас с ног.

Now, his terminology is quite staggering. If he and a symphony orchestra conductor were to start a Conversation in your immediate vicinity you would be snowballed. You’d never know that many musical terms taken into or out of Italian and other – and German and that sort of thing, could exist. And it would, frankly, be over the head of most of the very men in the symphony orchestra. They would say, „God, listen to that,“ you know?

Есть два слоя терминологии; и когда вы становитесь настоящим профи в области органа, когда вы так же конструктор органа, как и исполнитель – знаете, настоящий, высокого класса, – вы работаете уже на совершенно ином уровне терминологии. Та органная терминология, с которой вы знакомы, была терминологией, которой пользуются музыканты, нормальные музыканты, но когда вы попадаете на высший уровень, вы попадаете в новую сферу терминологии в области органа. Итак, есть две сферы терминологии в области органа.

But the field of the organ does a complete reverse. Now an organ is an instrument which a piano is not. An organ is a percussion instrument, only to the degree that you turn on a percussion key and beyond that, you can get music out of it. But a piano, of course, is solely and only a percussion instrument. This is according to modern classification, see? They classify it as a percussion instrument.

И настоящий профи, и настоящий сноб, делают полный вольт, когда с поля просто музыки переходят на поле игры на органе с переконструированием его. И на этом поле растут соверщенно другие цветочки. Оно и не выглядит, и не пахнет, как то, предыдущее. И это настолько исключительное поле, что, когда я услышал впервые, как эти ребята беседуют, я спрашивал “что-что?” обо всем, что бы они ни сказали. Я как будто слушал готтентотов *Готтентоты - африканское племя, коренное население Южной Африки. , которые тарабарили о ближайшем празднике самца косули. У меня не было ни малейшей нити к тому, о чем они говорили.

Well, it’s a pretty trick percussion instrument and you have to be very virtuosity on it, but an organ will also – you can throw a key on an organ and make it sound like a piano. You can also make it sound like a clavichord. You can make it sound like almost anything. And I’ve been hobnobbing recently with pro organists. Real pros, you know? Theater organists, circus organists, guys like this, you know? And I actually – my hair’s been standing on end. These boys rank in their field just as high as the concert pianist ranks in his field – in fact a bit higher. Because you’ve got to grow – you’ve got to be like Vishnu, before you can play an organ, you know? Eight arms. And their terminology would absolutely bowl you over.

Ну, в конце концов, я ухватил все это и немножко поработал с органом, и с конструированием, и все такое, и подружился с этими парнями, но я пока знаю только самый краешек их терминологии, и они всегда заставляют меня краснеть; но, вы знаете, я добрался до точки, где я понимаю, о чем они говорят.

There’s two fields of terminology and when you get to be a real pro in the field of the organ, where you’re an organ designer as well as performer, you know, real upscale, you actually shift gears on terminology and the organ terminology with which you’re familiar is the organ terminology which is referred to by the musician, the normal musician. But when you go up scale, you go into a new field of terminology. So there’s two fields of terminology in the field of the organ.

Ну, например, органист в соборе Святого Павла *Кафедральный собор Святого Павла в Лондоне - одна из наиболее известных в мире церквей., который, наверное, самый-самый по “педальной доске *Педальная доска: набор педалей в органе, на которых играют ногами, состоящий из черных и белых клавишей, аналогичных клавиатуре по форме и расположению, но только большего размера.” среди простых органистов в Англии. Это – доска, по которой вы ходите. Он называет это педальной доской. А когда вы столкнетесь с настоящими снобами, педальной доски не будет, а будут “дрова”.

And the real pro and the real snob in that particular field does a volte-vis-complete volte-vis when he leaves the field of mere music into the field of playing an organ and designing them. Second we get into that field, we’re in another pasture. It doesn’t even look or smell the same thing. And that is so rarefied that when I first heard those boys talking, and so forth, I wotnotted anything they were saying, you know? It was just like listening to the Hottentots jabbering about the next feast of roebuck – I didn’t have a clue.

Затем, лучший органист у Святого Павла, несомненно, имеет отношение к “нотам”, “трубам” и “педалям”, а настоящий сноб назовет их “шумы”. Это “шумы”, и он говорит это, не моргнув глазом. Поэтому, когда я впервые слышал это, я думал, что они меня разыгрывают. И каждый раз, когда я слышал такие вещи, я снова и снова совершал ту же ошибку (последствия которой я сейчас начинаю исправлять) – я хохотал, как сумасшедший, и это доказывало мое дремучее невежество по всему этому предмету. А сейчас я могу болтать на этом языке вдоль и поперек.

Well, I finally got hep to it, and did a bit of organ work and designing and that sort of thing and hobnobbing with these birds and I still don’t have but a small edge on their terminology and they’re always startling me. But I’ve gotten to a point now where I know what they’re talking about, you know?

Что, к черту, я слышал как-то вечером, часов в восемь? Я думаю, это был “Блэкпульский Рык”. Этот орган был способен на хороший, солидный “Блэкпульский Рык”. Я думаю, что я, возможно, неточно использовал слово “рык”, но он был способен издать ужасный, раздирающий диссонанс, который реверберировал *Реверберация - “послезвучание”, эхо предшествующего звука, совпадающее со следующим звуком. Часто имеет место при исполнении органной музыки. , и это единственный способ это описать. Вы скоро постигнете это.

Well, for instance, the organist at Saint Paul’s Cathedral who probably would be – probably the top-top-top amongst mere organists, you see, in England, refers to the „pedal-board,“ see, those are that board that you walk on, you know? Well, he calls that a „pedal-board.“ When you get into the real snobs that is no longer a pedal-board – that’s „firewood.“

И все-таки я добрался до уровня, на котором я кое-что разработал с этими дровами, о чем, я думаю, они никогда и не думали. Я могу сыграть пьесу на дровах, а они не думали, что можно сыграть на дровах; так что я упражняюсь очень напряженно, и в следующий раз я на них отыграюсь. Я уложу их на обе лопатки.

Now, the top organist at Saint Paul’s undoubtedly refers to „notes“ and „pipes“ and „footages“ and the real snob calls them „noises.“ They’re „noises,“ and he says this with a complete – complete straight face. So, the first time I heard this I thought they were gagging, you see? And every time I’ve heard one of these things I’ve made the repeated mistake – which I am now beginning to recover from doing – of laughing like mad, you see, thus displaying my great ignorance of the whole subject. I’ve gotten so I can chatter back and forth on it now.

Но дело в том, что, когда вы входите в святая святых любой профессии, вы вполне естественно оставляете бедный язык сноба и попадаете в “супержаргон”. Бог весть, как доктор медицины называет миндалины, когда обедает с другими докторами медицины. Но он, вероятно, называет их как-то иначе. Его терминология меняется, таким образом, от самой официальной, невероятно усиленной официальности, граничащей уже с почти религиозным поклонением, переходя затем, по мере того, как растет его знакомство с предметом, в нечто, все более звучащее как жаргон.

What the hell was it that I heard the other evening? I think it was a „Blackpool snarl.“ „This organ was capable of a – was capable of a good, solid ‘Blackpool snarl.“’ I think I’ve probably got the word „snarl“ wrong, but it was – it was capable of making a „terrible, clashing dissonance which would reverberate,“ see, and that was the way it was described, see? You catch up with it after a while.

Значит, мы просто не потрудились пройти через страну помпезности для того, чтобы попасть в мир жаргона; мы просто замыкаем все это накоротко. Я скажу вам одну истину о терминологии: когда терминология вырастает среди знания, она никогда не бывает серьезной. Это очень несерьезный предмет. Как называют вещи крутые инженеры-электронщики, которые без запинки перечислят все электрические цепи и их соединения в ракете для полетов на Луну – скорее всего, не так, как их учили в колледже, правда? Они взяли этот материал, и теперь это просто болтовня; это почти треп, ведущий вверх по ступенькам, в профессию.

I’m getting there though. I’m getting there, I’m getting there. I’m getting up to a point where I’ve now developed something that I don’t think they’ve thought of yet with regard to firewood. And I can play a piece on firewood that they haven’t thought could be played on firewood, so I’m practicing this very hard and the next time I’m going to get even – I’m going to throw them.

Ну, а мы пошли прямо. С самого начала мы не разработали вторичного языка. Фактически, мы разрабатываем его сейчас. И это еще одна возможность сузить задачу. Мы могли бы разработать в высшей степени помпезную официальную терминологию; словарь из двух или, может быть, трех тысяч слов, и ждать, что вы выучите их наизусть и будете способны обсуждать их с большой торжественностью, – и все это только для того, чтобы вы выработали гораздо более короткий словарь, который будет использоваться на правах профессионального жаргона. Мы преодолели эту ступеньку за один прыжок, и поэтому наш язык не звучит столь солидно. Наша терминология не помпезна, поскольку не было причины совершать это избыточное па.

But the point is, as you enter into the inner sanctum of any profession, you quite normally leave the purely snob language and get into a „slanguage.“ Lord knows what a medical doctor calls tonsils while he is dining with other medical doctors, see? But he probably calls them something else. His terminology shifts, then, from the very formal with enormous, forced formality that almost has worship mixed up with it, you see, and shifts, then, as his familiarity increases with his subject into something that sounds more like slang.

Отсюда любой, кто говорит вам о неиспользовании правильной психоаналитической терминологии, вероятно, сам является самым что ни на есть новичком в области психоанализа. Если бы он хорошо учился и хорошо себя вел, он еще только мог бы стать там неофитом *Неофит - (от греч. слова “новообращенный”) - новый приверженец религии, какого-либо учения или общественного движения; новичок., – а иначе он не благоговел бы так перед номенклатурой, потому что это симптоматично для стадии, на которой вы просто запоминаете, без знания. После того, как парень что-то узнает, и так далее, он в норме сокращает свою терминологию быстро и очень существенно.

And we have not bothered, then, to go through the country of pomposity to reach the world of slang; we’ve just short-circuited the whole thing. This is true what I tell you about nomenclature; as nomenclature really gets up amongst the knowing, it is never serious. It is a very unserious subject. The things which great electronic engineers that can whip you out a rocket for the moon-wiring circuit or connection – probably what they call it is not what is taught in college, you see? They’ve got this stuff and it’s a rattledybang, it’s almost jive talking moved upstairs into the profession, you know? It’s pretty wild.

И конечно, органист должен знать, когда он на высоких уровнях инженерного дела и конструирования, и так далее – у циркового органиста Кита Фрэнсиса, например, нет рядов *Ряд в органе - ступенчатый набор труб одного вида, производящих звуки одного качества. на органе. Я думаю, ряды его органа не согласились с тем, что он хотел сказать с их помощью, и он снял большинство рядов и выбросил их. Когда он перестраивал свой орган, он их выкинул. Что он сделал – он просто стал получать комбинации звуков от генераторов (зная, как они изогнуты), и вот он знает, что если он выбросит би-би, то что ж, он получит эти звуки из генератора *Генераторы в органе: части органа, производящие различные звуки. Генераторы могут звучать как флейты, трубы, барабаны, и т.д. - как отдельно, так и в сочетаниях с другими генераторами., он их скомбинирует, и они будут звучать должным образом. Он устроил это с помощью электронного звучания, электронных комбинаций звуков. Соответственно, он покончил со всеми этими флейтами, пикколо *Имеются в виду трубы органа, создающие звуки различной высоты - флейты, флейты-пикколо и т.д. и диапазонами *Диапазоны в органе: два главных ряда органа, покрывающих полный диапазон инструмента и производящих звуки характерного качества., и – знаете? – никто ничего не сказал. Вот так. Я недавно своими глазами видел, как он выкидывал 64-хфутовую *Трубы органа имеют разную длину. Длина и другие факторы определяют высоту и тон звучания, когда воздух проходит через трубу. 8-мифутовая труба звучит выше, чем 16-тифутовая. Фут приблизительно 30,5 см. трубу из верхней шкалы. Внутри не оставалось даже 32-хфутовых труб, но он поставил пару штучек, которые могли звучать так, как те, и были встроены внутрь, он их вставил. А потом было вот что: он снискал собору Святого Павла совершенно сумасшедшую популярность, потому что в тамошнем органе и не было таких рядов. Так он больше даже не соотносит звуки с их традиционными наименованиями.

Well, we’ve taken a straight road. Since none existed, we haven’t really developed a secondary language. We’re in our secondary language. So that is another way that the thing has been narrowed down. We could develop a highly pompous, formal nomenclature; a vocabulary, perhaps, of two or three thousand words, and expect you all to learn it verbatim and be able to discuss it with great solemnity – only to have you eventually evolve a much less lengthy vocabulary which is in the field of slang. We’ve taken the step at one jump. So, our language does not sound dignified, see? Our nomenclature is not pompous since there was no reason to enter this other extraneous step into it.

Другими словами, когда малый узнает свое дело, он в основном выкидывает – если это действительно его дело – выкидывает терминологию, которая ему не нужна. Он избавляется от нее, и совершенно обычно, среди своей братии, которая владеет знанием и составляет часть ложи, вырабатывает накоротко замкнутую, жаргонного типа терминологию, чтобы описать свое занятие.

Now, anybody then who is talking to you about not using proper psychoanalytic nomenclature probably himself is the veriest tyro in the field of psychoanalysis, see? He – he’s just a – well, if he graduated well and kept his nose clean he’d become a neophyte, you know, or he wouldn’t be expressing this reverence for nomenclature, because it’s symptomatic of the stage where you are simply memorizing without knowing. After a boy gets to know something, and so forth, he normally shortens his nomenclature quite markedly and rapidly.

Кое-что зная об этом, я очень сильно постарался уменьшить терминологию Саентологии насколько возможно и сохранять ее именно в пределах жаргона, к которому она так или иначе придет. И это может уберечь вас от множества неприятностей.

And of course, what an organist has to know who is up in the field of engineering and design, and so forth – this circus organist, Kit Francis, for instance, hasn’t any „stop.“ Well, actually the stops on his organ do not agree, I’m sure, with what it says on the stops and he’s pulled out most of the stops – he’s thrown them away. When he had the organ rebuilt, he threw them away. What he did was just get the noise combinations from the generators and he put a stop on each variable noise combination of the generators, knowing how they hooked up and he knows that if he throws bing-bing – and why, he’s got then these two noises come out of the Generator. They will combine and they’ll sound in a certain way. He’s setting it up by electronic sound; electronic combinations of sound. So he’s even done away with all of the izzards and piccolos and diapasons and nothing says anything, you know?

Но если вы вернетесь на годы назад и найдете названия всего, что было названо, вы получите, вероятно, гораздо более объемный словарь, чем 472. От множества этих вещей удалось избавиться. Но многие одиторы старых времен до сих пор знают, что это было. Вы говорите о ДЕДЕКСЕ. Большинство из Джонни-приходит-поздно *Человек, поздно или недавно пришедший в какое-либо место, к какой-либо позиции или взгляду (разг). посмотрят на вас во все глаза – “Что это?” Ну, на самом деле это ДЕДЕКС *Дедекс: дед - это проступок, для которого у человека не было мотиватора. Дедекс: - это объяснение человека, почему проступок был “заслужен” теми, против кого он был совершен. Дед-дедекс - это последовательность “проступок - мотиватор”, идущая наоборот. Например, Билл бьет Джо, а затем Джо бьет Билла. Хотя это шло в таком порядке, Билл рассуждает, что Джо, скорее всего, ударил его первым, и придумывает нечто, что Джо якобы сделал ему, чтобы мотивировать свое битье Джо. Это Дед-дедекс. Это поддельная последовательность “проступок - мотиватор”., вот что это.

There it is. It’s just…

Зависимость знания от терминологии чрезвычайна, хотя на практике это почти никогда не признается ни преподавателями, ни студентами. Они пытаются говорить, используя язык, которого не понимают. И им делается так плохо, что они начинают думать, что предмет невозможно понять, или что они неспособны понять его, хотя на самом деле проблема совсем не в этом. Дело просто в том, что они не усвоили значения нескольких из этих символов, использованных для обозначения понятий, и они не добились мгновенного понимания этих значений. У них получилось “понимание наощупь”; это когда человек какое-то время думает, а может ли он вспомнить, что такое инграмма, понимаете? Ну, вот такое у них понимание.

As a matter of fact, the other day I saw him throw a 64-foot pipe together out of an upper scale. There weren’t any even 32-foot pipes in the thing, but he just got a couple of things that would then sound like they built down and he threw those in. And the next thing you know, why, he had Saint Paul’s Cathedral going at a very mad rate, but that organ doesn’t happen to have any such stops. So, he doesn’t even refer to noises by their traditional names anymore, see?

И если они продолжают изучать материал, пропуская эти непонятые моменты в терминологии, они приравнивают их к непониманию всего материала. Но это не то, чего они не понимают. Видите ли, чтобы получить что-то постоянное, вам приходится принимать ложь, и таким образом эта ложь принимается, потому что это не с предметом у них трудности, трудности у них только с терминологией. Они не знают терминологии, и поэтому, как ни странно, заканчивают мнением, что они не знают предмета или что в предмете есть что-то, чего невозможно понять. Да, это совсем не предмет; они просто не знают своей номенклатуры.

In other words, when a guy gets to know his business he generally throws away – when he really knows his business – he throws away the nomenclature he doesn’t need. He gives it the yo heave and he quite commonly, amongst his brethren who are in the know and part of a lodge, develops a short-circuited slang-type nomenclature to describe what he is.

Теперь, это может начаться по новой где-нибудь в классах ДОХ или ПОХ; однажды кто-нибудь встанет и скажет: “Ну, это лок” или: “Ну, знаете, это неважно, потому что это просто лок”.

Well, knowing some of these things, and so forth, I’ve tried very hard to reduce the nomenclature of Scientology as far as possible and keep it only in the realm of slang where it would have evolved to anyhow. And that would save you a lot of trouble.

И человек говорит: “Просто лок *Лок: аналитический момент, когда восприятия оказались подобными записанным в инграмме, что рестимулировало, или ввело в действие эту инграмму, так как реактивный ум ошибочно интерпретировал значение восприятия в настоящем времени как возврат того состояния, которое вызвало когда-то раньше физическую боль. Лок, в основном, содержит восприятия, очень мало отрицательных эмоций и совсем не содержит физической боли. (НВ, с.112) – лок – лок – что такое лок?” Но тут его перебивают прежде, чем он успел додумать мысль до конца и вспомнить, что такое лок. Таким образом здесь остается небольшое базовое непонимание терминологии, и повисает на треке, и у него развивается автоматическая задержка общения на слове лок.

But if you went back over the years and found the name of everything that had been named, you would probably arrive with a much larger vocabulary than 472. But a lot of those things have been given the yo heave. But a lot of old-time auditors would still know what they were. You talk about a DEDEX – most any Johnny-come-lately would look at you with his eyes „What’s that?“ you know? Well, actually it was a DEDEX, that’s what it was.

Настанет момент, когда здесь в Сент-Хилле он прочтет предложение: “Вы хотите проверить это, потому что это может быть просто лок”. И снова им овладевает это чувство затравленности; и теперь он думает, что многого не знает о проверках. Его ошибка вызвана тем, что причина его трудностей находится вне его поля зрения. Поэтому он думает сейчас, что мало знает о проверках. Нет, он не знал слова в предложении, которое касалось проверки.

Now, the dependence of knowledge upon nomenclature is extraordinary, and as a matter of fact, almost never appreciated by teachers or students. They are trying to talk and use a language they don’t know. And this can get so bad that they think the subject is incomprehensible or that they are incapable of understanding it, when as a matter of fact this is not what is wrong at all. It’s just that they haven’t grasped the meaning of some of these Symbols that are being used to designate. And they haven’t got an instantaneous grasp of these meanings. They’ve got a „fumble grasp“ of them. That is, if they thought for a while they might possibly be able to remember what an engram is, see? Now that’s the grasp of it.

Вы видите, как важна номенклатура? Изучение любого предмета должно начинаться с понимания используемой терминологии.

So they read a sentence and it says, „Of course, there may be an engram in the middle of the GPM.“ That’s not necessarily true, but it’s certainly true of implant GPM. And they have to think, „There might be an engram – an engram – an engram… I don’t quite – know quite what that means, so I’ll just learn this much of it. There might be something in the middle of a GPM.“ And they go on into the next paragraph and this has made an impression on them, that there’s something they don’t know about a GPM and that’s what carries on into the next paragraph.

Например, сейчас я изучаю посторонний курс, чтобы глубже понять изучение Саентологии. И очень, очень, умная штука, чрезвычайно умная штука, которую надо сделать – это взять страницу и высмотреть в ней слова, которых вы не знаете, слова, на которые у вас нет мгновенного отклика. Обведите кружком каждое такое слово или сделайте список из всех таких слов, посмотрите и изучите определения или попросите других людей дать вам определения этих слов. Установите точно, что эти слова обозначают. Не касайтесь содержания страницы, разберитесь с терминологией страницы. Сделав терминологию легкой, как свист, приступайте к предмету: вы обнаружите, что предмет очень легок. Все, что вам пытаются сказать – это, что если вы рвались вперед и проходили обслуживающее факсимиле *Обслуживающее факсимиле: его еще называют “сервис-факс” - это расчет человека (а не его банка) сделать себя правым, а других - не правыми, стать хозяином положения и избежать возвышения других, улучшить свое собственное выживание за счет выживания других, добиться от окружающих сочувствия или сотрудничества. Оно называется так, потому что обслуживает человека и имеет форму умственной образной картинки, т. е. факсимиле ., которое не давало действия РТ при рассмотрении, что ж, преклир попадет в неприятности, потому что вы прошли это без действия РТ. И это все, чему посвящена эта вещь.

And as they go on studying past these points of uncomprehended nomenclature, they begin to stack up an opinion that they „Don’t know about it.“ And it isn’t „it“ that they don’t know about.

А кто-то споткнулся на этом: “Обслуживающее факсимиле – о-о-о! Что это?” Другое слово – и: “О-о! Что это?”, и “Что это?”, и “Что это?” Ну, если вы хотите загнать себя в полную тайну, идите вперед и продолжайте изучать страницы, в которых вы не понимаете слов. Так вы загоните себя в роскошную тайну.

To get a persistent thing, you see, you’d have to have a lie, and the lie is that it isn’t the subject they are having trouble with, it is simply the nomenclature they are having trouble with. They don’t know about the nomenclature so they, however, wind up with an opinion that they don’t know the subject or that there is something very incomprehensible about this subject. No, it isn’t the subject at all, they just don’t know their nomenclature.

И этот язык настолько привычен для ваших инструкторов, настолько обычен для присутствующих здесь, что их “снобистское” поведение – которое у нас есть (даже не сомневайтесь) и будет, потому что это показатель статуса и компетентности – будет побуждать их объяснять эти вещи студенту с легкой насмешкой; и они, пожалуй, излечат вас от стремления задавать вопросы типа “Что такое обслуживающее факсимиле?”, потому что вы будете слышать в ответ на свои вопросы в лучшем случае интонацию вроде “Ну и идиот! Почему нельзя посмотреть это в твоем бюллетене? Неужели кто-нибудь этого не знает?”. Это как бы растворено в атмосфере, когда вам отвечают на подобные вопросы, и это опять заставляет вас чувствовать себя дураком, потому что вы этого не знаете. И с этим ничего не поделаешь.

Now, it may start back someplace in HCA, see, or HPA class and one day, why, somebody jumped up and he said, „Well, that’s a lock,“ and the individual, you know, he said, „Well, you see, that’s not important, because it’s just a lock, you see?“

Я могу, конечно, сказать: “Всегда отвечайте на вопросы студентов вежливо”, но вы только затаите враждебность. Будете вежливо отвечать на вопросы и ставить незачет за все проверки в ближайшие 24 часа. Когда начинаешь ставить препятствия каким-то естественным действиям, естественное может принять искаженные формы.

And the person says, „Just a lock-a-lock-lock-lock – what’s a lock?“ And then he was interrupted before he could think the thought through and remember what a lock was. So this, in actual fact, stays there as a little basic incomprehension of nomenclature and that’ll hang up on the track and he will develop an automatic comm lag around this word „lock.“

Итак, что я хочу здесь подчеркнуть: не позволяйте себе разочароваться, потому что кто-то там думает, что вы глупы, потому что не знаете этого. Вы не глупы, потому что не знаете этого, у вас просто нет информации. А если у вас нет информации, не позволяйте статусу ударить вам в голову и не бойтесь, что вы должны казаться умницей, чтобы о вас хорошо думали, так как здесь одно с другим не связано. Вы здесь, чтобы учиться, а учиться, я полагаю, людям необходимо, чтобы знать что-то. Можно обрести статус, обучившись чему-то, но никто не обретет статуса, притворяясь, что он знает это, тогда как он этого не знает. На самом деле он обретет сильную головную боль.

He’ll get up to a point where he’s reading a sentence here at Saint Hill and it says, „You want to check this out, because it might be just a lock.“ And again that hunted feeling comes over him, you see, and now he thinks he doesn’t know much about checkouts because he will misassign, the other being out of sight. So, his opinion now is that he doesn’t know much about checkouts. No, he didn’t know a word in a sentence discussing checkouts.

Итак, смысл моей речи в том, что, несмотря на любой отпор, который вы получите, или трудности, связанные с копанием в каких-то книгах в поисках значения того или иного слова, вы, на самом деле, загоняете себя в угол в тот самый момент, когда оставляете в предложении одно непонятое слово и идете дальше, не зная его значения. Один неизвестный термин, оставленный у вас за спиной, может совершенно разрушить ваше понимание всего того, что вы изучаете.

You see how important nomenclature is? But a comprehension of the nomenclature which is used is primary to the study of anything.

То есть, если вы хотите поскорее овладеть ситуацией, безусловно, делайте это медленнее. Внешне это медленный способ, так? Но на самом деле он не медленный, потому что ваша скорость растет, как идет снежная лавина. Вы пойдете быстрее, быстрее, быстрее, в то время как, если вы не сделаете это таким образом, вы пойдете медленнее, медленнее и медленнее.

Now, for instance, I’m studying a parallel course to get insights into study of Scientology. And a very, very smart thing – an extremely smart thing to do – is to take a page of material and look over it for words you don’t know – words that don’t instantly react to you.

Итак, никогда не оставляйте позади себя при обучении слова, значения которого вы не знаете. И когда вы слышите слово, которое я употребляю в лекции (хоть я и пытаюсь свести к минимуму количество терминологии в лекциях), когда вы слышите слово, значения которого вы не знаете, ради Бога, сразу запишите его в свой конспект и сразу после лекции найдите, что это такое. Что значит это слово? Это что-то, что прошло мимо вас.

Circle each one of those words or make a list of each one of those words and look up and study their definitions or ask people and get definitions for them. Find out exactly what those words mean. Don’t tackle the subject of the page. Just tackle the nomenclature of the page. Get that nomenclature slick as a whistle, tackle the subject, you’ll find out the subject was very easy. All the thing was trying to tell you is that if you went ahead and ran a service facsimile which didn’t give TA action on exploration, why, the pc would get loused up because you were running without TA action. And this is all this whole thing is devoted to.

Это то самое, чего вы не поняли, и это не ум, не Саентология, не теория и практика Саентологии. Камень преткновения – первым делом и прежде всего простая терминология.

But one runs across this thing: „Service facsimile – ohhh! What’s that?“ Another word: „Ohhh! What’s that?“ you see, and „What’s that?“ and „What’s that?“ Well, if you want to put yourself in a total mystery, go ahead and study pages you don’t know the words on. Then you can put yourself into a gorgeous mystery.

Терминология должна быть, независимо ни от каких преобразований, потому что мы, прежде всего, исследуем вещи, которые не были известны ранее, и которые, следовательно, должны получить имя.

Now, this language is so common to your Instructors, it’s so common to people around here and their „snob action“ – which we have – don’t doubt about that, see, and will continue to have, because it is an index of status and competence, will cause them to explain these things to a student with a bit of a sneer.

Кто-то не сведущий может сказать вам, что некоторые из этих вещей уже были известны, но это просто слова не информированного человека. Он не знает, о чем вы говорите, и поэтому думает, что это было известно ранее. Он попытается, например, сравнить ид и тетан, и скажет: “Ну, Фрейд описал все это. Он назвал это “ид”, а ид – это было что-то...” Человек, говорящий это вам, наверное, сам не знает, что такое ид по Фрейду. Его неудача понять терминологию повлекла за собой его непонимание того, чем вы занимаетесь.

And they’re liable to cure you of asking, „What is a service facsimile?“ because you will hear in the answer that comes back to you at least the tone for, „Well, you idiot! Why don’t you look it up in your bulletin, you know? Fancy anybody not knowing that!“ see? This is sort of reflected in the atmosphere you get back when you ask these things. And that, again, makes you feel stupid for not knowing. Well, actually nothing can be done to minimize this latter.

Итак, если вы хотите запутать себя в клубок, привести себя в замешательство, тратить уйму времени на каждый зачет и идти все медленнее, медленнее и медленнее, просто начните оставлять у себя за спиной слова, о которых вы не знаете, что это такое. Вы прочли полстраницы, и вот совершенно внезапно слово, которого вы никогда раньше не видели. Только скажите: “Ладно, я пойму это по ходу”, и идите дальше. Почему бы вам не сказать просто: “Хорошо, сейчас я перережу себе горло и добавлю несколько недель к своему курсу”, потому что именно это вы и получите. Вы не сможете не запутаться уже к концу этой страницы.

Why, I could say, „Always answer a student’s questions politely,“ and you’d probably only build up a covert hostility. They’d answer the questions politely and flunk all tests for 24 hours, you see. Something wild is liable to go awry when you start to put the brakes on some natural action.

Следующая вещь касается содержания самого предмета, расположения материала и его понимания. Вот ваше второе. Вот чему-то дано имя и получено его правильное определение. Но что названо этим именем? И если вы очень-очень умны, вы будете теребить и теребить его, и рычать на него, и ходить кругами вокруг любого материального куска предмета вашего изучения. Сейчас мы говорим о вещи. Мы не говорим об имени вещи, мы говорим о вещи. Вам надо ходить кругами вокруг любого материального куска вашего предмета, пока вы не поймете хорошо, о чем это все. “О чем, к черту, мы сейчас говорим?”

So, the only point I’m making here is: Don’t let yourself be put off because somebody thinks you’re stupid because you don’t know it. You’re not stupid because you don’t know it, you’re simply uninformed. Well, if you’re uninformed, don’t get so status happy of thinking that you must appear bright in order to be thought well of, when it has nothing to do with it. You’re here to learn and anybody is studying anything, is studying it, I suppose, to learn it, not to acquire – he may acquire status through having learned it, but he doesn’t acquire status by pretending he knows it when he doesn’t. As a matter of fact he acquires himself quite a headache.

Я дам вам представление об этом: Вы говорите: “Человек плохого мнения о другом человеке, потому что у него оверт против этого человека”. Отлично, вот вам вещь. Это механизм, который отражает последовательность проступок-мотиватор *Последовательность “проступок-мотиватор”: когда человек совершает проступок, он будет затем считать, что у него был мотиватор. (Мотиватор - это проступок, совершенный по отношению к данному человеку и вызвавший ущерб, порчу или разрушение его бытийности, личности, общения или динамик.) Например, если человек кого-то ударил, он немедленно будет говорить вам, что тот человек сам ударил его, даже если этого не было. , это одно из явлений. Джо бесится на Билла, и если вы немного поищете, вы обнаружите, что он бесится на Билла потому, что сделал что-то Биллу. Джо сделал что-то Биллу. Но это противоречит тому, как это обычно объясняют в жизни, поэтому это очень легко прочесть наоборот. Поскольку в жизни так, у вас в мозгах это может – дзынь! – сложиться неверно. Итак, “Джо бесится на Билла, потому что Билл что-то сделал Джо. Да, я это понимаю”. Ну, вы потеряли всю суть. И далее, если вы поняли это так, вы никогда из-за этого не поймете, как вытянуть проступок, или зачем вам нужно это делать. Это знание исчезнет в тумане, а это очень важный механизм.

So, the point is, in spite of any rebuff that you get, or of difficulty digging into some book to find out what it means, you actually put yourself in a soup at once, the moment that you leave one word in a sentence behind you, you do not know the meaning of One unknown piece of nomenclature left behind you can absolutely ruin your comprehension of the whole thing you’re studying. Now, if you want to speed up your grasp of the situation, apparently do it the slow way. This obviously is a slow way to do it, isn’t it? But it’s not the slow way to do it because it snowballs.

“Джо бесится на Билла, потому что Джо что-то сделал Биллу”. Отлично, это то самое.

You’ll get faster and faster and faster, whereas if you don’t do it this way you will get slower and slower and slower. So, never leave a word behind you in a study that you don’t know the meaning of And when you hear me use a word in a lecture – and I try to minimize nomenclature, actuary, in lectures – when you hear me use a word in a lecture that you don’t know the meaning of, for God’s sakes, write it down in your notes and right after the lecture find out what it is. „What is that word?“ see? It’s something that has passed you by.

Есть вещи, которые могут встать на вашем пути к пониманию этой мысли, и в первую очередь то, что это не обычный или обыкновенный взгляд на подобную ситуацию заставляет вас неверно истолковать прочитанное. Вы думаете, что вы прочли что-то, но вы это не прочли. Поскольку так привычно видеть это наоборот, вы думаете, что прочли это по-другому. Или настолько общепринято, что это по-другому, что так – кажется просто невероятным.

Well, it’s that which you don’t understand, not the mind, not Scientology, not the theories and practice of Scientology. The stumbling block, first and foremost, is simply nomenclature.

И вот следующая вещь у вас на пути: невероятность этого. Вы говорите: “Да, но не может быть, чтобы это было правдой”. Ради Бога, когда вы приходите к невероятности чего-то, убедитесь, что вы знаете, во что вы не верите. Это важно. Давайте знать, во что мы не верим.

Now, nomenclature will be there regardless of any reform undertaken, because, in the first place, we are examining things which are not hitherto known. So they have to have a name. Now somebody uninformed may try to tell you that some of these things were known but that’s merely his misinformation talking. He doesn’t know what you were talking about so he thinks it was previously known. He will try, for instance, to compare an „id“ and a „thetan,“ see? And he says, „Well, Freud described all that. He said, ‘id,’ and an id was something, and…“ Well, probably a person saying this to you really doesn’t know what Freud said was an „id,“ see? His nomenclature failure is prior to his misunderstanding where you are, see?

А чтобы знать, во что мы не верим, нам нужно опять сделать первый шаг – терминология. “Правильно ли я понял это слово? Затем, сама вещь, т.е. механизм, само явление – правильно ли я это понял?” И вы обнаружите, в 90 процентах случаев, перепроверяя себя на этом “невероятном” шаге, что вы не верите неправильной вещи. Вы не верите не тому, что было в тексте, вы не верите чему-то еще, понимаете?

So, if you want to wind yourself up in a ball and become very confused and get a lot of slow passes and go slower and slower and slower and slower, just start leaving words behind you you don’t know what they are. You get halfway down the page, all of a sudden there’s a word you’ve never seen before. Just say, „Well, I’ll catch that later,“ and go on. Why don’t you just say, „Well, I’ll cut my throat right now and add several weeks onto my course progress?“ Because that’s just what that’ll do. You cannot help but wind up at the end of that page.

Итак, когда вы разеваете рот и когда вы говорите: “Этого не может быть, Что? Что? Этого не может быть. Нет, этого не может быть!”, вместо того, чтобы пойти утопиться в озере, или принять цианистый калий, нужно именно проверить терминологию и описание самой вещи. И когда вы проверите эти две вещи, вы, возможно, обнаружите, что понимали что-то наоборот, и что это “невероятное” не только совсем невероятно, но вполне, вполне очевидно. Это – около 90 процентов случаев.

Now, the next thing is the subject matter itself, Arrangement and understanding of Now, this is your second one. Now, it’s all right to name something and get a definition for something, but what is being named? And if you were very, very clever, you would worry it and worry it and snarl at it and walk around the circles of any piece of subject matter; now we’re talking about the – a thing, see? We’re talking about – we’re not talking about the name of the thing, we’re talking about the thing. You’d walk around any one of those pieces of subject matter until you had a good comprehension of what that was all about. „What the devil are we talking about?“ see?

Остальные 10 процентов случаев – вы просто не видели, как это работает таким образом – вернитесь назад и проверьте свою терминологию, проверьте, что это за вещь, в которую вы не верите, и так далее, займитесь как следует этой вещью. Вы до сих пор не представляете, как это происходит таким образом? Найдите себе несколько примеров того, как это идет таким образом и как это идет другим образом.

I’ll give you an idea: You say, „Well, a person has a bad opinion of another person because they have an overt against that person.“ All right, there is a thing, you see? That is the – a mechanism that surrounds the overt-motivator sequence. That’s one of the phenomena. Joe is mad at Bill and if you search a little bit, you’ll find out he’s mad at Bill because he’s done something to Bill. Joe has done something to Bill. Now this is contrary to the explanation everybody makes in life, so it is very easily read this way, see? Because life is that way you can get this thing – scoong! – wrong way to, in your skull, see?

На самом деле в первую очередь вы действительно должны приложить это к себе и к жизни, здесь это становится совершенно необходимо. Вы должны приложить это к себе, вы должны приложить это к жизни. “Существует эта вещь в жизни или нет? Существует это в моей жизни или это существует в чьей-то еще жизни, о ком я знаю? Знаю ли я какой-нибудь случай, который демонстрирует это явление?” И вы начинаете вглядываться в это, и вы найдете, что причина, почему это не хочет идти таким образом, обычно в том, что в дело вмешалась кнопка или что-то подобное. Просто рассмотреть это, попробовать: “Как это приложимо ко мне? Как это применимо к жизни? Применялось ли это когда-нибудь к жизни? Видел ли такое кто-нибудь еще?” и “Знаю ли я какой-нибудь случай или происшествие, которое может быть иллюстрацией к такой вещи?” Что ж, оставшиеся 10 процентов, о которых я здесь говорил, они тоже испарятся, и вы скажете: “А, да, теперь я это понял”.

So „‘Joe is mad at Bill, because Bill has done something to Joe.’ Yes, I understand that.“ Well, you missed the whole point. Thereafter, if you’ve done that, you will really never then understand how to pull an overt or why you must do so. See, that has just gone up in smoke, see? Very important mechanism! „Joe is mad at Bill because Joe has done something to Bill.“ All right, that is the thing.

Следование этой процедуре даст вам чертовски крепкую хватку в том, что вы знаете. Внимательное изучение не обязательно должно быть либо очень детальным, либо блестящим, либо мудрым, либо каким-то еще, оно просто внимательное. И вот вы все время работаете с предметом по принципу: быть внимательным, – и вот к чему вы внимательны: когда вы идете вниз по странице, чики-чики-чики-чики, и вдруг видите такое слово “ бужум” *Бужум - имя воображаемого существа из произведения английского писателя Льюиса Кэрролла “Охота на Снарка” (где само слово “снарк” образовано как комбинация английских слов “змея” и “акула”). Бужум, кроме того, название необычной формы дерева, произрастающего только в пустыне Бажа в Мексике.'', “Это что за черт?”

Now, several things can get in the road of the acceptance of this thing and first and foremost is, it isn’t usual or ordinarily thought of this way and that gets in your road by misinterpretation. You think you’ve read something you haven’t read, see? Because it’s so usual for it to be the other way you think you’ve read it the other way. Or it is so widely accepted the other way that it is simply unbelievable.

Сейчас я покажу вам, как вы можете сглупить: это продолжить. Прочтите следующее за ним слово, в надежде, что так или иначе объяснение упадет вам на колени. Сделайте вид, что ничего такого не было – и вы себя погубили. “Что это за слово бужум?” Парень, лучше выясни сразу.

So there’s the next thing that gets in your road, is the unbelievability of it. You say, „Well, that couldn’t possibly be true.“ Now, for heaven’s sakes, make sure when you come to the unbelievability of something that you know what you’re unbelieving. Now, that’s important – that’s important. Let’s know what we’re unbelieving.

Можно глянуть на остаток предложения: “Нет ли здесь иносказательного описания того, что такое бужум , как это иногда бывает? Или здесь ничего? Безусловно, предполагается, что я знаю это слово. Это не новое слово, потому что оно не объясняется в этом параграфе, значит, это слово, которое я знаю...”

Now, to know what we’re unbelieving we have to take the first step again – the nomenclature, you see? Did I get the word right? Now, the thing, the mechanism – phenomenon here, have I got that right? And you’ll find in about ninety percent of the cases that a reexamination at this „unbelieve“ step – you are unbelieving the wrong thing. You weren’t unbelieving what was there. You were unbelieving something else, see?

Парень, если ты пойдешь дальше, ты просто запрешь себя в красивой маленькой комнатке с медной табличкой “Тайна” и здесь ты и останешься бродить с лампой, заглядывать в темные углы и удивляться, что же тебя морочит. Потом ты подумаешь, что тебя заморочили в самом предмете; что тебя заморочили во всем, а ты просто проследи события в обратном порядке до того времени, когда читал этот параграф и не понял в нем слова, так что, конечно, там не состоялось общения. Непониманием слова ты препятствуешь любому общению; между тем, что ты изучаешь, и самим собой. Ты также подавил общение между собой и другими одиторами, и ты также, и это совсем странно, подавил свое общение с преклиром, потому что есть что-то в преклире, что ты из-за этого не можешь распознать, потому что не знаешь, что это такое.

So, when you run into a total „gawp,“ see – YOU know, you say, „That couldn’t be, you know? Wha-wha? I-that-that couldn’t be. I-no, that couldn’t be!“ see? And instead of going out and jumping in the lake or something like this or taking cyanide, the thing to do is to check over nomenclature and the description of the thing itself Now, if you check those two over, you’ll find out you probably had something in crosswise and that this „unbelievable“ was not unbelievable at all but is quite – quite easily seen. That’s about ninety percent of the time.

Но соблюдая это как обычную практику в обучении, ты обнаружишь, что способен учиться. Кому-то хорошо ходить вокруг и говорить: “Ну, ты просто не способен учиться и ты просто не сможешь себя ни к чему приложить”, и всякие такие вещи. Они делали это с людьми в школах; они делали это со мной. Они любили повторять: “Ты не знаешь, как учиться”.

The other ten percent of the time you just can’t see how that works that way. Go back and check your nomenclature, check what the thing was that you’re not believing, and so forth. Get down to this other thing, you still can’t see how it’s that way – set yourself up some examples of how it’s not that way and how it is that way.

И я привык говорить: “Гляди, как интересно. Я не знаю, как учиться”, и принял это, что я не знаю, как учиться. Не знаю, сильно ли я тогда сокрушался по этому поводу, но мне удалось, в конце концов, обнаружить, что их речи тоже не сопровождались никакими методами обучения.

Now, this is the – really the first place where you really have to apply it to you and life, where it becomes an abs – a complete must. You must apply it to you, you must apply it to life. „Does this thing exist in life or doesn’t it? Has it existed in my life or has it existed in anybody else’s life that I know of? Is there any incident here that demonstrates this phenomena?“

Другими словами, вам говорили: “Вы не знаете, как подвесить крючок к небесам, и, следовательно, вы действительно очень глупы, раз не знаете, как подвесить крючок к небесам”. И это все равно что ловить бекасов, своего рода розыгрыш, видите? Предполагается, что вы будете часами стоять в лесу и держать мешок, пока они загонят в него бекасов. На самом деле они сидят дома и пьют кофе; а вы стоите в сыром лесу часами. Это очень грубый розыгрыш. Они говорят: “Вы не знаете, как учиться”. Ну что за претенциозные люди! Они тоже не знают, как учиться. Нет предмета, называемого “учиться”. Если бы был предмет, называемый “учиться”, ему бы начинали учить еще в детском саду. Его бы начали преподавать вам прежде, чем вы попали в высшую школу. Вам бы сказали: “Вот как надо учиться”.

And you’ll start looking at it and you’ll find out that the reason it wouldn’t go that way is normally a button got in its road or something like that. You know, you didn’t dare believe that it was this way; something like that – just an examination of it, trying to, „How does it apply to me? How does it apply to life? Has it ever applied to life? Did anybody ever see this thing“ you see, and „Do I know of any incident or anything of the sort which would exemplify this thing“ Why, the other ten percent that I’ve been talking about here, that will tend to evaporate too and you’ll say, „Ah, yes, now we got it.“

Я сталкивался с разнообразными системами, которых нет в официальных учебниках. Я просмотрел их – помните “Специальности Пита Смита *Специальности Пита Смита: Пит Смит был продюсером и читал текст от автора в коротких юмористических фильмах, где люди учились делать простые вещи, например: играть в кегли, накрывать на стол и т.д.” из далекого прошлого, когда его часто показывали на экране, розыгрыши из короткометражных комедий? Да, я видел методы запоминания и методы познания, поданные в такой форме, но я никогда не видел их в виде учебника.

Now, this procedure followed actually gives you a terribly firm grip on what you know. And careful study is not necessarily either thorough or brilliant or wise or anything else. It’s merely careful. And if you work right along at it on the subject of being careful with it and what you’re careful about is – as you’re going down the page pocketa-pocketa-pocketa, you all of a sudden see this word „boojum“ see? „What the hell is that?“

Я сам разработал метод – (цитата) “метод обучения” – вот вам подтверждение, и я живо помню его применение на поле истории. Это просто не начинать следующего абзаца, пока я не был в состоянии закрыть глаза и оттарабанить предыдущий. Это не увеличило моих познаний в истории. Я продвигаюсь гораздо лучше, когда просто читаю учебник истории. В конце концов, когда я заканчиваю учебник истории и кто-то спрашивает у меня даты, я заглядываю в книгу. Я обнаружил, что лучше всего делать это именно так.

Now, I’ll show you how you can be stupid: that’s to go on. Read the next word to it in the hopes that somehow or other the explanation will all drop out into your lap. Gloss over that word, you’ve done yourself in. „What’s this word ‘boojum’?“ Boy, you better find out right now. You might glance at the rest of the sentence: „Does there – a parenthetical description what ‘boojum’ is in it as you sometimes – occur? Or a – there’s nothing there. It’s evidently a word I’m supposed to know. It’s not a new word, because it’s not explained in this paragraph, so it’s a word I know…“

Другой метод обучения, который я разработал для себя в школе, может представлять некоторый интерес: и он состоял в том, что я брал все книги по предмету, которые только мог добыть, и читал их все, не пытаясь сосредоточиться ни на одной из них.

Boy, you go any further than that, you’ve just hung yourself up in a nice little brass mystery and there you’ll be: going around with a lamp looking into the dark corners and wondering what you’re being mystified about. And then you’ll think you’re mystified about the subject, you’re mystified about anything – it’s tracing back to this time you read this paragraph and you didn’t understand a word in it so, of course, then it didn’t communicate.

Я думаю, та заоблачная слава, которой я достиг, и которой повсюду хвастал, меня даже звали читать лекции налево и направо, заставляла меня чувствовать себя несколько неловко. Я взял американскую историю и просто собрал все учебники, которые мог достать по этому предмету, и прочел их все, включая пятитомную Историю Соединенных Штатов Вудро Вильсона *Вильсон, Вудро (1856 - 1924), двадцать восьмой (1913 - 1921) Президент США. . Это одна из тех вещей, которые хранят в книжном шкафу, чтобы последний не упал в случае землетрясения.

By not understanding the word you inhibit any communication. You’ve inhibited communication between what you’re studying and yourself You’ve also inhibited your communication between yourself and other auditors and you also, oddly enough, have inhibited your communication with yourself and a pc, because this is something in a pc that you will not thereafter recognize because you don’t know what it is.

И я прочел все эти учебники.Единственное – я никогда не говорил профессору, что поскольку у меня была аллергия на его очень, очень плохую прозу, я никогда не читал свой школьный учебник . Я никогда не читал школьный учебник. Я прочел все другие учебники, на которые смог наложить лапу, но я не мог выдержать его прозу. Его язык был ужасен, это было что-то социалистическое, мудрено переплетенное и назидательное до крайней степени. Не то чтобы там было полно трудных слов; на самом деле мужик как бы играл в поддавки. Места, где он мог бы использовать хорошее, большое, пышное слово, он занимал каким-то неуклюжим словом и так далее. Он не умел писать, видите, и поэтому я не читал школьного учебника, но зато читал все другие учебники, и получал – о, я не знаю, – 5 с плюсом, и читал им лекции по истории, и получал золотые звезды и серебряные кубки, и всякие такие вещи, как великолепный студент. На самом деле я до такой степени в это вник, что просто охватил все одним взглядом. И я обнаружил, что это довольно надежно, как метод, очень надежно, когда недоступна никакая другая подготовка – как это бывает в американской школе.

Now, following down some sort of a – of a routine like this in study, you’ll find out that you can study. It’s all right for somebody to come around and say, „Well, you can’t study and you just don’t apply yourself,“ and that sort of thing and they’re – they’ve done this to people in school – they’ve done it to me; they used to do it to me in school; they used to say, „You don’t know how to study.“

Когда недоступно абсолютно никакое обучение, что вам нужно сделать – так это взять все книги по этому предмету, которые у вас есть в поле зрения, и затем просто прочесть их все от корки до корки, очень строго следя за тем (я это буду делать, и делаю, и всегда делал), чтобы не пропустить ни одного слова, которого вы не знаете. Раздобудьте себе огромный словарь, и соберите что-нибудь вроде антологи или чего-то подобного, и находите любое неизвестное вам слово и выясните, к чему оно относится, и усвойте это слово по-настоящему хорошо и двигайтесь дальше. Неважно, прочтете ли вы эту книгу за пять часов, понимаете? Неважно, насколько быстро вы прочтете или не прочтете книгу.

And I used to say, „Gee, that’s very interesting, you – I don’t know how to study,“ and I accepted this – that I didn’t know how to study. And I don’t know that I made much of a ruckus about it, but I did manage to finally find out that this was not accompanied by any method of study.

Это при отсутствии приемлемого профессионального обучения по любому предмету. Это очень хороший метод, превосходный метод, на самом деле, потому что вы так часто видите это слово, вы так часто его находите, что в конце концов, вы точно знаете, что это.

In other words, you were saying – somebody was saying to you, „You don’t know how to hang up a skyhook, and therefore you’re very stupid indeed, because you don’t know how to hang up a skyhook.“ And it’s sort of like catching snipes, same kind of a gag, see? You’re supposed to stand out in the woods for hours holding a sack while they drive them in on you. Actually they’re home having some coffee, and you’re standing in the damp woods for hours, you see? It’s just that crude a gag.

Вы говорите: “Опять этот “Профиль Рембрандта” *“Профиль Рембрандта” - тип освещения в портрете, когда ближайшие к камере плоскости освещены меньше, чем удаленные..Черт, что же это значит, “Профиль Рембрандта”? Ну, “Профиль Рембрандта” – это на самом деле – ну, я думаю, это что-то написанное Рембрандтом *Рембрандт Харменс ван Рейн (1606 - 1669), гениальный голландский живописец, рисовальщик и гравер., но здесь подразумевается что-то еще. Вернусь назад. Я видел, что это упоминалось выше. Вот описание этой штуки. Так, так, так... А-а, я понял! Это когда главный источник света не освещает фронтальную плоскость лица. То есть это показ первого плана с помощью только дополнительного освещения. Это хорошо, да-а. Теперь я понял. Ладно”. И вы идете дальше, и вот уже забыв об этом, но несколькими главами ниже вы натыкаетесь на “Профиль Рембрандта”. “Что-что? Что-то о дополнительном освещении. Да. Хорошо, я знаю, где это можно найти. Я пойду назад. А, да. Да. Главный источник света за спиной человека, дополнительное освещение – спереди. Да-а. Лицо, в основном, в тени. Да-а, понял. Больше ничего”.

They say, „You don’t know how to study.“ Well, what pretentious people! They don’t know how to study either, see? There is no – there’s no subject called „study.“ If there was a subject called „study,“ they’d start teaching it to you in kindergarten. They would certainly start teaching it to you before you were into the – your high schools and that sort of thing. They’d say, „This is how to study.“

Позже, пробежав эти главы до конца – в другом учебнике по тому же предмету – “Когда вы снимаете “Профиль Рембрандта”...” – и так далее, и так далее, и так далее, и так далее, – “Вот оно как! Туда надо еще добавить прожектор *Прожектор - в фотографии, любой источник света или рефлектор, используемый для того, чтобы сгладить тени, отбрасываемые главным источником света.Прожектор - в фотографии, любой источник света или рефлектор, используемый для того, чтобы сгладить тени, отбрасываемые главным источником света. для подсветки. Идет”. Видите, слово больше не заводит вас в тупик.

I’ve run across various systems, but they’re not in the formal textbooks. I’ve seen them in – remember the Pete Smith specialties from way back when that used to show on the screen, and so forth, gag, one-reel comedies and so forth? Well, I’ve seen methods of remembering things, and methods of knowing things, and so forth, come up in that form. But I’ve never seen it on a textbook basis.

Такое выискивание слов и значений, и так далее – это как разрушительный поток, который неустанно день за днем подмывает берега, пока не станет хорошей, сильной, полноводной рекой.

I myself developed a method – a (quote) „a method of study“ in defense and I remember vividly applying this in the field of history; it’s just not going onto the next paragraph unless I could shut my eyes and rattle off the last paragraph, see? It didn’t increase my knowledge of history. I actually get along better just by reading a history textbook. At the end of the line when I finish off the history textbook and somebody asks me for dates, I look in the book. I find that is the best method by which to do this.

На самом деле, я не думаю, что есть блестящие студенты и тупые студенты. Я так совсем не думаю. Я так не думаю, потому что я никогда не видел реального соответствия между знанием предмета и остротой или тупостью студента. Но бывают аккуратные студенты и неаккуратные студенты. Студент может учиться очень быстро и оставаться очень аккуратным; это даже не очень связано со скоростью. Но он знает, когда он начинает тонуть. Это единственная вещь, которую он знает. Он дочитывает этот абзац до конца и совершенно внезапно обнаруживает, что у него нет ни малейшего представления, о чем, к черту, идет речь – о чем он читает, и тогда он возвращается назад и находит, где он запутался. А! Вот слово и вот явление, о которых он ничего не знает. Теперь, если он аккуратный студент, он откладывает все в сторону, до тех пор, пока не найдет, что это за слово и что это за явление, и что это точно значит, и добивается истины. Он может пройтись по этому тексту чуть дальше, чтобы посмотреть, нет ли определения в самой этой публикации. Но он ищет определение, он больше не занимается текстом.

The only other method of study that I ever developed for myself in school might be of some interest and that was just to get every book on the subject I could get: hold of and read all of them and not try to concentrate on any of them, you see?

Таков внимательный студент, и его сообразительсность по данному предмету зависит от степени, в какой он делает это. Не зависит от врожденного таланта или чего-то еще. Не зависит даже от его кнопок *Кнопка: пункт, слово, фраза, предмет или область, которая вызывает реакцию в человеке посредством слов или действий других людей и которая причиняет ему неудобство, смущает или расстраивает, или вызывает у него неуправляемый смех. Какая-то частность, которую человеческие существа считают вообще аберрирующей..

I think one of the most stellar grades I ever got and bragged about all over the place, and so forth, and called upon to give lectures on every hand, made me feel a little guilty. I was taking American history and I simply got hold of every textbook I could find on the subject of American history and read them all, including Woodrow Wilson’s five-volume history of the United States, you see? That’s one of those things that you put on a bookshelf to hold it down in case of an earthquake.

В Саентологии, из-за чрезвычайного объема обучения, которое мы получаем, и поскольку мы изучаем то, каким образом мы обучаемся, необходимо иметь некоторые навыки в предмете обучения. Это становится абсолютным императивом в нашей среде – знать что-то о том, как учиться, и больше нельзя прийти к бедному, незадачливому студенту и сказать: “Ну, твоя проблема в том, что ты не знаешь, как учиться”, и пойти восвояси. Или сказать о каком-то другом студенте: “Да, он просто дурак, вот и все. Это все объясняет.” Черт возьми, это не объясняет ничего.

And I read all these textbooks, but I don’t think I ever told the professor that because I was allergic to its very, very bad prose, that I had never read that class’s textbook. I’d never read the class’s textbook. I’d read all the other textbooks I could lay my hands on, but I couldn’t stand its prose. Its prose was horrible, and I – it was sort of socialistically weirdly put together and it was pedantic in the extreme.

Мы слышим о студенте, быстром, как молния. Мы слышим и об очень-очень-очень быстром студенте, и мы слышим об очень-очень-очень-очень медленном студенте, и мы слышим об усидчивом студенте, и мы слышим о блестящем студенте; и честно говоря, эти классификации стоят не больше, чем вся психиатрия. Почему? Потому что никогда не было произведено одинаково быстрого обучения. Были только извинения и оправдания чего-то. Были попытки классифицировать что-то, что никто не раскусил. Так почему мы должны говорить о тупых студентах, и острых студентах и так далее?

It wasn’t that it was full of difficult words. As a matter of fact the fellow was sort of underplaying – the places where he should have used a good, big, pompous word, you know, why, he’d put some offbeat word, and so forth. He didn’t know how to write, see, and so I didn’t read the school’s textbook, but I read all the other textbooks and I got – oh, I don’t know – A pluses and gave lectures on history for them and got gold stars and silver cups and all this sort of thing as being a terrific student. Well, actually it was just to the degree that I just covered everything in sight. And I find out that’s fairly reliable as a method – fairly reliable when there isn’t any training available, you know, like an American school.

В обучении есть известные феномены, которые заслуживают комментария, и один из них – чудак, который может запомнить почти с первого взгляда, а потом вернуться назад и выдать запомненные слова. Я знал китайских студентов, которые могли посрамить в этом кого угодно и в Англо-Саксонском мире *Т.е. в странах, говорящих по-английски., и на Западе. Я знаю китайских студентов, способных пойти еще дальше и выдать вам целые страницы математических формул, их описаний и так далее. Это, наверное, самое чудное из того, о чем вы когда-либо слышали. Они приходили в школу на следующее утро со сделанными уроками, и о-го! Вы их спрашиваете: “Ну, отлично, теперь перейдем к формуле наклонной *Формула наклонной: наклонная линия - это линия под углом к горизонтальной. Формула наклонной - математический метод подсчета наклона прямой линии или участка кривой. В простых словах, величина наклона линии равняется частному от деления длины меньшего катета на длину большего..”

When there’s absolutely no training available, why, what you want to do is just get ahold of every book on the subject in sight and then just read them all from cover to cover, see, making very sure – I would now and do and always did – that you didn’t cross over words you didn’t know. Get yourself a great big dictionary and get yourself some kind of an anthology or something that went along with it and look up a word you didn’t know and find out what that was related to and then get that word real good and then go sailing on your way.

“Хорошо, формула наклонной – это так-то и так-то, так-то и так-то, так-то и так-то, и ку-ку, ля-ля, ку-ку”. Все.

It wouldn’t matter if you read a book in five hours, you see. It wouldn’t matter how fast you read the book or didn’t read the book. That’s in absence of formal knowable training on any subject. That’s a very good method – excellent method as a matter of fact because you wind up at the end of the thing – you’ve seen this word so often, you’ve looked it up so often, you eventually know what it is, you know?

Вы говорите: “Ого!”

You say, „There again is the ‘Rembrandt Profile.’ Now, what the hell does it mean, a ‘Rembrandt Profile? ‘Well, a ‘Rembrandt Profile’ is actually – well, I guess it must have been something painted by Rembrandt, but they must mean something here. I’ll turn back over here – I saw a mention of it over here. Here’s a description of the thing: Yeah, well, so on and so on and so on and so… Ohh, oh I get it! It’s the main light is not showing on the front of the face. Oh, good. Yeah, it’s just the fill shows on the thing. Ahh, that’s good, yeah. I got that now. All right.“

Не говорите сразу: “Ну хорошо, тогда это как раз те люди, которые нам нужны, чтобы построить плотину”, – потому что строительство плотин имеет очень мало отношения к обучению подобного рода. Мы даже не знаем, способен ли он решить примеры на этой странице, но, безусловно, он способен их запомнить. Так что, прежде всего это испытание памяти.

Sail along the line, and so forth, and finally, why, forgot all about that, you see, but chapters later we run into a „Rembrandt Profile,“ see? „A what? Oh, something about a fill. Yes. Well, I know where I can find it. I’ll go back – ah, yes, yes. Main light back of the person, fill in the front of the person. Yeah. Main-face mainly in shadow. Yeah, I got it. Nothing to it.“ All right, running down the line chapters later, in another textbook on the subject. „ ‘When shooting a Rembrandt Profile so on, so on, so on, so on…’Oh, that’s how you do! You add a spotlight to it also. Okay.“ You see, the word no longer operated as an impasse to your study.

Если вы хотите проверить этого человека на экзамене, вы немедленно обнаружите, что с ним не так. Есть способ проэкзаменовать этого человека, который один будет одинаково честным и для инструктора, и для студента. Возьмите любое необычное слово, которое встретилось в первом абзаце, только что так бойко вам выданном, и спросите определение этого слова. (Определение, не данное в материалах, которые изучил этот человек.) И если вы хотите увидеть затравленный полный ужаса взгляд на чьем-то лице, спросите того, кто в совершенстве повторяет текст по памяти. Вы вонзили в него нож, потому что спросили что-то, что не есть память.

Looking up words and meanings and so forth, is sort of the erosive course of the river and it eventually grinds away on the banks until it has a good, strong flowing stream, you see?

Вы спросили определение некоторого слова. Теперь обратите внимание – если этот человек может выдать вам весь параграф и рассказать вам об этом все, но не может определить в нем одно слово, то этот человек должен пребывать в полной тайне относительно всего этого.

Actually, I don’t think there are bright students and dull students. I don’t think this at all. I don’t think so, because I’ve never seen any real coordination between knowledge of the subject and the brightness and dullness of a student. But there is a careful student and a careless student.

Таким образом, утерянная составляющая есть понимание. И естественно, утерянная составляющая – применение – покажет себя очень скоро. Вы понимаете, как это должно работать?

Now, a student can be very fast and still be very careful. It hasn’t even too much to do with speed. But he knows when he’s whipped. That’s about the only thing he knows. He’s reading down this paragraph and all of a sudden he wakes up to the fact he hasn’t the foggiest clue what the devil he’s talking about – what he’s reading about so he goes back and finds out where he got tangled up. Ah, well, here was a word and here was a phenomenon he didn’t know anything about.

Другими словами, это очень, очень быстрое обучение проваливается также точно, как проваливается медленное обучение. И тот, и другой засыпаются на том же самом пункте совершенно одинаково.

Now, if he’s a careful student he puts it all away until he finds out what that word and what that phenomena is and exactly what that is and he gets that straight. He may cruise around in the thing just a little bit further to find out if it’s defined in that particular publication, see? But he’s looking for the definition – he’s not any longer doing it.

Если кто-то приходит и берет тот же самый текст, и начинает спотыкаться на каждом шагу, и старается отбарабанить это, но только комкает речь, экзаменатор может и у него спросить то же слово. “Каково определение этого слова?

Now, there’s a careful student. And his brightness on the subject is dependent upon the degree he does this. It isn’t dependent on any native talent or anything else. It isn’t even dependent on his buttons.

И он скажет: “Ну, я не знаю”. Того же поля ягода, что и быстро учащийся, не так ли?

And in Scientology, because of the tremendous amount of breadth of study we are doing and because we are studying what we study with, why then, it’s necessary to have some command of the subject of study. It becomes absolutely imperative in our field to know something about how to study and it’s no longer walking up to some poor luckless student and saying, „Well, the trouble with you is, you don’t know how to study,“ then walking off, you see? Or saying about some other student, „Well, he’s just stupid. That’s all, you see? That explains it all, see?“ Frankly, it doesn’t explain a doggone thing.

Направление и конечная цель обучения есть понимание, и конечно, с непонятным словом посреди этого, и с непонятным явлением посреди этого, вы вообще не достигнете понимания. Вы достигнете неверия, непонимания. Вы получите тайну. Вы так получите, конечно, неприменение.

We’ve talked – we hear about the lightning-quick student. We hear about the very, very fast, fast, fast student and we hear about the very, very, very, very slow student. And we hear about the grind and we hear about the brilliant student and honest, those classifications have no more validity than the field of psychiatry. Why? Because they have never produced uniform fast study. They’re apparently merely excuses and justifications of something. They’re an effort to classify on something nobody’s cracked. So, why should we talk about dull students and slow students and brilliant students, and so forth?

Теперь, если мы рассмотрим обучение чуть дальше, главная претензия к обучению – то, что оно не дает как немедленный мгновенный результат хорошего, чистого ясного применения. Это один из главных упреков современному образованию, основных поводов для критики, что вы готовите инженера – или образованию в прошлом – готовите инженера – и не рискуете послать его построить мост. Это в сфере применения или практики применения. Но если этот человек не может пойти и построить мост после того, как его научили строить мосты, конечно, тут утеряна знакомая составляющая.

There are certain phenomena in study which are worth commenting upon and one of those is the oddball who can memorize almost at a glance and who can go back and spit out the memorized words. I’ve known Chinese students that got anybody whipped I ever – in the Anglo-Saxon world or in the Western world – anything whipped on this line. I know Chinese students who could go ahead and give you pages of mathematical formulas and things of this character and descriptions of it, and so forth. About the wildest thing you ever listened to and they’d come to school the next morning with their lessons and ka-wow! You ask them, „All right, now let’s go into the slope formula.“

Но даже если так, если кто-то только тем и занимался, что бросался на него как сумасшедший , требуя определения каждого слова, на котором он спотыкался в материалах по строительству мостов, он должен быть способен пойти и разобраться в своем секстанте *Секстант: инструмент, используемый мореплавателями, землемерами, и т.д., для измерения величины угла между двумя объектами. и транзите, *Транзит: землемерный инструмент для измерения горизонтальных и вертикальных углов. и начать работать. Он должен. Он должен. Он получил серьезную задачу для приобретения компетентности, но он не будет делать это через барьер непонимания своей терминологии, непонимания своих инструментов, хотя теоретически он способен это сделать.

„Well, the slope formula is so-and-so and so-and-so and so-and-so kow-kow, pow-pow, kow-wow.“ It’s all there, see?

Однажды я обнаружил, что сам это делаю. У меня как раз был учебник по той параллельной проблеме, которую я изучал. Я просто располагал учебником, ничего более, и я нашел, как это делается, и применил сведения из учебника, и проблема разрешилась, бац! А у меня оставалось – что-то порядка , может быть, двух или трех секунд, чтобы сделать все это, потому что кое-что произошло и мне нужно было это очень быстро исправить. Просто учебник. Он сработал, сработал отлично.

You say, „Wow!“ Don’t say instantly, „Well, then this is the very man we need to build the dam,“ because building dams has very little to do with study of that particular kind or character. We don’t even know if he could solve the problems on the page, but he sure could remember them. Now, that’s a test mainly of memory.

И вы должны и обязаны быть способны взять просто учебник, если это стоящий учебник и стоящий предмет, и применить его даже не будучи компетентны в предмете. Теперь, подумайте, каким вы можете стать молодчиной, если будете еще и компетентны в предмете. И вот почему мы изучаем одитинг, одитируя, видите?

Now, if you want to be sure of this person, in examining this person you’ll find immediately what’s going wrong here. Immediately you’ll find what’s going wrong. There’s a way of examining this person that would only be fair to the instructor and to the student alike.

Но если эта другая составляющая аккуратного изучения пропущена, если пропущена терминология, вы не сварите каши. Так вы каши не сварите.

Take any oddball word that occurred in the first paragraph you have just got back so glibbishly and ask for a definition of that word (the definition is not given on the subject matter which the person is doing). And if you want to see a hunted, horrified look come into anybody’s face, it’s the perfect memory repeat, see? And you’ve thrown an ax into it because you’ve asked for something which isn’t memory.

Я изучал этот параллельный предмет, очень напряженно, потому что это было исключительно важно и для предмета терминологии. Терминология – вот с чем, вы думаете, должен быть хорошо знаком человек, который долго занимался фотографией. Он не может не быть с ней знаком – о нет, нет, нет, нет; если он изучал текст за текстом, текст за текстом, текст за текстом!

You’ve asked for the definition of a certain word. And if this person – now look at this – if this person could give you this whole paragraph and tell you all about it but couldn’t define a word in it, that person must be in total mystery about that.

Вот вы проходите какой-то небольшой курс, который абсолютно не касается цен на рыбу, не обнаруживает намерения сделать вас профи в какой-то деятельности и там сказано: “Вот так увеличить фотографию”. (“Самоучитель для начинающих Истмена” *Истмен, Джордж, (1854 - 1932), американский изобретатель и промышленник, усовершенствовал процесс изготовления фотопластинок и фотопленок, изобрел первую фотокамеру, известную как “Кодак”, основал крупную американскую фирму по производству фотооборудования и принадлежностей (“Истмен Кодак Компани). , знаете? Я их тонны перечитал). Так вот там сказано: “Молот, фунт, ударьте их виноградиной”, знаете? Не поняли. Пойдем в штыки: “Возьмите метасульфид *Реактив, используемый при увеличении фотографий. и вылейте его в болтоголку *Бессмысленное придуманное слово.”.

So the missing ingredient is understanding. And then naturally the missing ingredient, application, will show up soon afterwards. Do you see how that would work.?

И вы говорите: “Взять что?”

In other words, this very, very fast study falls down exactly as the slow study would fall down. In other words, everybody eaves in on this same point uniformly. Now, if somebody comes up and he takes this same thing and he stumbles all over the place and he tries to get it out and he spits it out, and so forth, the examiner could ask him too, the same word. „What’s the definition of that word?“

А затем прямо на следующем уроке вы заняты изучением совершенно не связанного с этим места по тому же предмету – “Убедитесь, что вы наладили головной экран”.

And he’d say, „Well, I don’t know.“ Puts him in the same boat as the fast study, doesn’t it?

“Что? Откуда, к черту, это взялось? Раньше мне это никогда нигде не встречалось. Экран для головы, экран для головы. Что же такое экран для головы? Туда-сюда, прыг-скок, смотрим в словаре, и так далее. А знаете что? Нет его в словаре. Вполне естественно, что определения этого слова в словаре нет. Но я его не знаю. Неважно, насколько глупым меня это делает. Прыг-скок, чик-трак. Наконец, вы вычислили его по контексту и по иллюстрациям. Это была картинка всех необходимых фотографических материалов. Очевидно, головной экран это то, что вы ставите под углом к основному источнику света, чтобы сделать выступающее ухо менее выступающими. Просто, не так ли? Головной экран! Кто бы мог себе представить. Бессмысленная, но очень обычная часть снаряжения.

So, the direction and end purpose of study is understanding and, of course, you – with an unknown word in the middle of it, and an unknown phenomenon in the middle of it – you’re not going to get understanding at all. You’re going to get disbelief, noncomprehension. You’re going to get mystery. You’re going to get, of course, also nonapplication.

Малый, который писал учебник, будучи столь хорошо знаком с предметом, мог бы сделать то же самое заявление, что и вы. Вы бы сказали: “Ну, сначала, конечно, поставьте свой Э-метр на стол”. Вы бы сказали это почти саркастически. “Ну, вы поставьте свой Э-метр на стол, прежде чем начать одитировать”. Кто хотел бы достичь совершенного сарказма, сделал бы именно такое замечание.

Now, if we examine study a little bit further, the main complaint about study is that it does not immediately and at once result in good, clean, clear application. This is one of the primary scolds about modern education – primary criticisms – is if you educate an engineer – or it was – you educate an engineer and you don’t dare send him out to build a bridge, see? Well, that’s in the field of application or practice of application. But if this man can’t go out and build a bridge after he’s been taught to build a bridge, the familiarity ingredient, of course, is missing.

Этот малый, этот парень, этот наивысший эксперт по портретам среди всех экспертов по портретам, говорит: “Ну, конечно, вы поставили головной экран, чтобы убрать это. Это способ ослабить свет”. Он бросает это мимоходом. “Вот так убираются выступающие, нежелательные черты модели в портрете. Вы ослабляете свет, падающий на них”.

But even so, if somebody had borne down on him like mad for the definition of every word that he was stumbling across in the direction of bridge building, he should be able to go out and unroll his sextant and transit and get to work. He should; he should. He’s now got the horrible task of acquiring his familiarity, but he wouldn’t be doing it across the barrier of a misunderstanding of his terminology and a misunderstanding of his tools and he theoretically could do it.

“Чем вы ослабляете свет?”

I found myself doing it the other day. I just had a textbook command of a certain problem on this line – parallel line – I’m studying. I just had a textbook command of the thing; nothing but and I saw it, saw it happened and applied the textbook and it resolved, bang! And I had about something on the order of maybe two or three seconds to do the whole thing. Because something was happening and I had to straighten it out fast, see? Just textbook. It worked – it worked perfectly.

Получайте тот же ответ из учебника: “О, не будьте ослом!”

So therefore, you could and should be able to take a purely textbook thing – if it was a valid textbook and a valid subject – and apply it directly without familiarity. Now, think of what a whiz you would be, however, if you also had the familiarity at the same time. And that’s why we study auditing while auditing, see?

“Да, но чем вы ослабляете свет, а?”

But if this other ingredient of careful study is missing, the nomenclature is missing, you can’t make the boat. It just won’t make the boat.

“Вы ослабляете его головным экраном, конечно, идиот!”

I studied – been studying this parallel subject very hard because it is a bearcat on the subject of terminology too. It’s terminology that you’d think anybody that had been around photography very long would be very familiar with. He couldn’t help but be familiar with it – oh, no, no, no, no. Not when you’re studying text after text after text after text after text!

“Что такое головной экран? Что такое головной экран? Что это за вещь? Сделайте это объективом фотоаппарата, чтобы голова у парня была показана, как надо.”

Well, if you were taking some little course that didn’t have much to do with the price of fish, that didn’t intend to make a pro out of you along any line and „This is, see, this is how you develop pictures“ – the Eastman book for the home beginner, you know? I’ve read those by the ton. No, that hasn’t got anything to do with it. It says, „Hammer, pound, hit ‘em with the grape, you know – no holds barred. Now we charge with the bayonets. You take the metabisulphite and pour it into the yattapin,“ and you say, „You take the what?“ you know.

Это было очень забавно, потому что я мог посмотреть на предмет со стороны, взглянуть на те самые проблемы обучения, с которыми сталкиваетесь вы, и я анализировал эти проблемы и собирал их вместе. То, о чем я вам говорил, и то, о чем я только что вам сказал, это взгляды, которые я выработал, и, насколько я знаю, они применимы в нашей сфере, и я думаю, что в результате вы совершите определенный прогресс.

And then you’re busy in the very next lesson studying a completely disrelated field of the same subject, „Make sure that you adjust the headscreen.“

Это все, что касается обучения; может быть, вы ждали, что в обучении будет множество гораздо более сложных моментов, но нет более сложных моментов, чем те, которые я только что вам изложил.

„The what? Where the hell did this come from? I’ve never met it before around here anyplace. A headscreen, a headscreen. Now, what is a headscreen?“ Scatter, scatter, flutter, flutter, look in the dictionary, and so forth. „What do you know? It isn’t in the dictionary. It’s so common they don’t have to define it. But I don’t know it. No worry now about how stupid this makes me, you see? Flutter, flutter, bing-bang. Finally figure it out by context and by illustration. There was a picture of all of the photographic material needed. A headscreen? Obviously a headscreen was what you hold back a corner of the main light force so as to get a prominent ear to be less prominent. Obvious, isn’t it? Headscreen! Who would have dreamed it, man?“ A nonsensical but very usual piece of equipment.

Конечно, если бы вы не читали и не писали по-английски, вам пришлось бы изучить гораздо больше слов, но помните, что и это было бы просто изучение терминологии. Так что и это подпадает под указанные сферы.

The guy writing the textbook, being so familiar with his subject, would make the same statement that you would make, you see? You say, „Well, you set your E-Meter down on the table first, of course.“ You have said it almost sarcastically, you see? „Well, you set your E-Meter down on the table, of course, before you start auditing.“ If you want to be really sarcastic, you’d make such a remark, you see?

Человек, который не может говорить вообще, или, скажем, животное, которое пытается подняться до этого уровня: он совершенно лишен общения, у него нет голосовых связок, прежде всего он не может получать образование. Вы говорите: “Ну, это совершенно потерянное существо”. Ну, я не хочу сразу терять это существо, потому что я уже поднял животных в тоне до заметной степени, и уже встречал собак, которые могут говорить?

This guy, this bloke, this expert on portraits to end all experts on portraits says, „Well, of course, you adjust the headscreen to hold back that. That’s the way you subdue the light.“ He just says this parenthetically, you see? „This is how you make less prominent, undesirable features on a subject in portraiture. You hold back the light on them.“

Да-а, однажды я встретил пса, который говорил “Жрать” каждый раз, когда был голоден. Как-то он с этим справился. Он использовал кое-какую Голливудскую схему дыхания по диаграмме. Но когда был голоден, он мог сказать это довольно отчетливо. Пугал людей почти до смерти, потому что они говорили: “Ну, это протрясающе. Собаки обычно рычат? А хозяйка, которая научила его, была просто очень и очень насчет слов.” И затем они слушали собаку, а собака говорила: “Жрать!”, а они – “О-о-ох!”

„What do you hold back the light with?“

А однажды я говорил со слоном, который хотел, чтобы его сфотографировали. Поэтому я вам говорю, что встречался с животными, которые знают свои реплики много лучше, чем их дрессировщики, и иногда им приходилось вытаскивать дрессировщика во время спектакля, чтобы он выглядел более-менее.

Get the same answer out of the textbook. „Oh, don’t be an ass.“

Итак. Я не знаю, какие препятстсвия есть в общении. Недавно у меня был намного более углубленный взгляд в пятую динамику, чем раньше, и я узнал, что можно пойти гораздо глубже в пятую динамику.

„Yeah, but what do you hold back the light with, you know?“

Но в любом случае, как бы то ни было, дело в том, что использование в общении терминологии языка, может стать первым барьером для способности говорить или общаться. И это остается истиной для парня, который знает английский, который может читать, который сидит здесь и так далее; это по-прежнему его первое препятствие. Но конечно, он на таком высоком уровне общения, что пренебрежительно относится к этим маленьким неспособностям общаться и не обращает на них внимания. И не обращая на них внимания, затем, конечно, он падает вниз головой, когда попадает в область обучения, и это почти первое место, на котором он падает.

„You hold it back with a headscreen, of course, you idiot!“

Есть много способов, которыми можно заставить человека потерпеть неудачу в обучении, но прежде всего, если откажете ему в осознании необходимости понимания используемых в обучении символов. Это может быть большим провалом в области обучения.

„What’s a headscreen? What is a headscreen? What is this thing?“

Мы никогда не публиковали словаря как такового. Есть несколько рукописей словарей, но они, к несчастью, все дожидаются того, что я их заново отредактирую от начала до конца, а в них получается фантастическое количество слов; и нужно лишних 12 часов сверх обычных 48 в 24-х, чтобы завершить эту работу, это очень сырой материал. И я не хотел браться за эту работу, пока не почувствую, что она хорошо завершена, так что только где-то сейчас она должна быть завершена. Но я упорядочивал определения разнообразных слов на уровне VI, и это, я уверен, было опубликовано, так что вы можете посмотреть эти вещи и узнать, что к чему.

„Put it over the piece. Put it over the lens of the camera so it doesn’t show the fellow’s head?“

Но несмотря на отсутствие словаря терминов, вы, тем не менее, можете найти эти слова, они известны, и люди вокруг знают, что они означают, и на самом деле это не слишком убедительная отговорка. Вам понадобится полчаса, чтобы узнать, что значит слово! Парень, это полчаса, которые не умножатся и не прибавятся в конце твоего курса, когда ты будешь барахтаться тут, удивляясь, почему у тебя нет впечатления, что ты сделал хотя бы первые шаги в этом конкретном направлении.

So, this has been – it’s been very amusing, because I can look at a subject, you see, from an oblique – look at the same study problems that you run into. And I’ve been analyzing these problems and putting them together. What I’ve been talking to you about and what I’ve talked to you about in recent things has been the views I’ve had on this as worked out and as I know they apply in our own field. And I think you’ve been making some progress as a result.

Хорошо, надеюсь, что то, о чем я рассказал вам сегодня, будет несколько полезно для вас.

But there are just these points about study and you expected there would be probably a lot more complex points about study, but there are no more complex points about study than I have just given you.

Спасибо вам большое.

Now, of course, if you didn’t read or write English there would be a further study on nomenclature. But remember it would just be a further study on nomenclature. So, it even falls into that particular field. Now, the person who can’t talk at all, or let us say, an animal trying to arrive at this particular line – he’s totally out of communication, he hasn’t got the vocal chords, he can’t be educated in the first place. You say, „Well, that’s a totally lost field.“ Well, I’m – I’m not completely willing to lose that field utterly because I’ve already raised animals in tone to a remarkable degree and I’ve already met dogs that could talk, see?

Yeah, I met a dog one time – he used to say „Hungry“ every time he wanted chow. He managed it somehow. He used some Hollywood scheme of how you breathe from the diaphragm, you know? But he could say it clear as could be – that he was hungry. Startled people almost to death because they’d say, „Well, that’s funny. The dog probably makes a grunt, you know? And this mistress that’s taught him and so forth is just being too too for words.“ And then they’d hear this dog and this dog would say „Hungry“ and they’d go „Ahhhh!“ And I was talking to an elephant the other day that wanted his picture taken, as I told you and I’ve run into animals that know their cues much better than their trainers and have to pull the trainer through the act somehow and make him look good.

So I don’t know what the barriers to communication are. I have a greater insight into the fifth dynamic lately than I have had before and I have found that they’re – you can go a lot deeper into the fifth dynamic. In fact, I’ve pretty well got an idea of what GPMs, and so forth, certain animals and insects and so forth get stuck in. And just about how they go into that particular zone or area and how they go out the bottom. I’ve had a little – quite a little bit more insight into this.

But anyway, that being as it may, the point is that the communication of the nomenclature of the language – of the ability to talk or communicate – would be the first barrier, don’t you see? And so it remains into – the fellow who does know English, who can read, who sits there and so forth – it’s still his first barrier. But, of course, he is so high on this level of communication he is contemptuous of these little inabilities to communicate and so neglects them. And neglecting them, then of course, he comes an awful cropper when he gets into the field of study. And that is about the first place where he really falls down.

There are many ways you could make a person fail in studying, but mostly it would be in denying them an insight into the necessity of understanding the communication symbols used. That would be a big failure in delivering the field of study.

We never published a dictionary as such. There are several manuscripts of dictionaries around but they unfortunately all depend on my re-editing from beginning to end and they just go fantastic quantities of words and it is just those extra twelve hours on top of the forty-eight in the twenty-four – to get such a job completed. It’s a very rough rough beef. And I particularly would not want to attempt the job until I felt it was pretty wrapped up, so it’s just about now it would be wrapped up. But I did have definitions of the various words at Level VI, and so forth, codified which I’m sure has been issued and – so that you could look those things up and know what the score was on that.

But despite the lack of a glossy dictionary, you nevertheless can look up these words and they are known and people all over the place know what they are here, and there really isn’t much excuse going to one. So it takes you a half an hour to learn what this word is. Boy, that’s a half an hour that won’t get multiplied and added on to the end of your course, when you’re busy floundering around wondering why you just can’t seem to get to first base on that particular quarter.

Well, I hope what I’ve told you today will be of some use to you.

Thank you very much.